Маделаин Монтег - Бог Плодородия

Судя по всему, Анка считал, что это необходимо, чтобы удержаться от совершения подобной ошибки в дальнейшем.

Или вполне возможно не хотел далеко уходить от женщины и ребенка?

И, если хоть что-то из этого верно, то какая роль отведена ей?

Заключалось ли в ней нечто особенное, что, наконец, пробудило его из забвения?

Или она просто-напросто первый человек, с которым у него случился контакт спустя столько времени, что он оказался не в силах устоять?

Многие годы Анка жил среди людей, наверняка достаточно долго, чтобы начать думать и вести себя, как человеческое существо.

Он избегал внешнего облика, что «носил» на протяжении стольких лет, — воина, вождя и бога Анки.

Потому ли, что пребывать в обличии того кем он когда-то являлся, было слишком болезненным?

Однако перед ней Анка представал в этом образе… Оттого, что эту внешность до сих пор связывал с собой? Или, может потому, что это единственный облик, знакомый ему?

Габи понимала, что испытывает опустошение из-за того, что прогнала Анку, отпустить его, последнее чего ей на самом деле хотелось. Не имело значения, насколько это неблагоразумно, но она любила его и боялась, что он не мог или не хотел отвечать взаимностью. Просто ей легче порвать с ним отношения до того, как он оставит ее.

Слабое утешение. Лучше бы она взяла все что возможно, пока имела такой шанс! Что за глупость отказываться от счастья, пусть даже горько-сладкого, ради одиночества? Словно у нее так много радостей, что больше и желать бессмысленно. И будто есть масса возможностей познать счастье когда-либо снова!

Полнейшее безумство влюбиться в существо, собственно говоря, в бога по сравнению с ее видом! Едва ли Анка вообще способен испытывать такие же чувства к ней! Но она могла бы любить его, если бы так не сглупила! Проклятье, это, по крайней мере, сделало бы ее счастливой, пусть и на короткий промежуток времени!

В душе Габи поднялось почти безудержное желание бросить работу и отправиться домой, чтобы разыскать и попытаться вернуть Анку. Ей едва хватило здравого смысла справиться с порывом немедленно вскочить, и бегом вернувшись в палатку, упаковать вещи, разбудить доктора Шеффилда и умолять отвезти ее к взлетно-посадочной полосе.

Шеффилд решил бы, что она чокнулась. Он так зол на вмешательство властей в его проект, что едва ли прислушается или уделит время организации ее отправки в штаты.

Плечи Габи поникли от осознания. Как бы отчаянно она не хотела вернуться домой, чтобы разыскать Анку, крайне сомнительно, что ей представится возможность уехать прежде, чем соберется и отправится восвояси вся остальная команда.

Габи мрачно подумала, что в любом случае, это все равно не имело бы никакого значения. Анка не пытался связаться с ней после того, как она попросила его уйти.

Ну и ладно, черт с ним! Она много раз предлагала ему оставить ее! Он же выбрал самое неподходящее время, решив выполнить ее желания!

Пространство вокруг Габи уже начало сиять ярко-голубым свечением, прежде чем она глубоко страдающая и погруженная в собственные путаные мысли заметила изменения.

Когда она обернулась, позади, скрестив на груди руки и чуть расставив ноги, стоял Анка.

Выражение его лица было непроницаемым, впрочем, Габи и не рассчитывала на радушную встречу.

Как только Анка, двинувшись в ее сторону, наконец, остановился на расстоянии вытянутой руки, Габи с трудом сглотнула. Его взор мимолетно скользнул по ее лицу, прежде чем он вскинул голову, осматриваясь вокруг.

— Ты значительно умнее, чем я предполагал, — задумчиво произнес он, переведя, на нее взгляд.

— Думал, что оценивал тебя по достоинству, так как ты того заслуживаешь, но ты оказалась права насчет меня. Мне поклонялись, и у меня до сих пор слишком раздутое самомнение… и слишком низкая оценка твоего вида.

Похвала согрела Габи, однако холодок, который она почувствовала между ними, удержал ее на месте, остудив порыв броситься в его объятия. Она облизнула пересохшие губы:

— Я правильно поняла историю?

Анка слегка наклонил голову:

— Частично.

Габи нахмурилась, оглядываясь на мозаику.

— В какой именно части? — спросила она неуверенно.

Шагнув ближе, Анка привлек ее к себе.

— Я никогда не любил Шу-Этну, — ответил он тихо, обхватив ее подбородок и вынудив поднять на него взгляд.

— И никогда раньше не испытывал любви ни к одному человеку. Я наслаждался их лестью. Упивался только тем, что доставляло плотские удовольствия — вкусом, запахом, звуками и ощущением самого мира и всего в нем. Без тела я не ощущаю ничего этого. Могу возродить в памяти, «чувствовать» их в некотором смысле, поскольку переживал все давным-давно, но не так как ты.