Марина Попович - Любовь играет в прятки

— Я не слышала, как ты вошла, — заверещала Наташка, играя за моим «Маком» в «Хитмэн: Абсолют», стрелялку, где главный герой профессиональный киллер, ищет маленькую девочку, чтобы ее спасти в деловом костюме и красном галстуке.

— Угу. — только и смогла выдавить из себя, ложась на кровать прямо в таком виде.

— Спокойно ночи, Енигматичка.

— Угу.

— У тебя же есть хорошее оправдание? Почему ты не пришла сегодня?

Знаешь, как все круто прошло? Такое бомбезное интервью давали, что там все по полу от смеха лазили! Я подцепила парня, такого хорошенького — пригодится! У него троюродный брат в нашем универе зам кого-то. Я хотела еще к художнику подойти, приобщится к искусству, но нытик Олька меня сразу после интервью вытащила, злая, что ты не пришла, как тридцать три богатыря разом! Мне раньше не приходилось ее такой видеть, даже в тот день, когда мы подружились.

Ты помнишь, как я ее тогда защитила от настырного парня-коротышки, перебив ему переносицу? — она почесала правый кулак, поддаваясь воспоминаниям, — Советую тебе не попадаться ей на глаза, она тебя до последнего на остановке ждала! А ты…. — Наташка повернула голову в мою сторону, выкатив глаза и успокоив свой монолог о том, что я пропустила свой шанс. — Что с тобой?

— Воды, — преодолевая истерическое удушье, бьющее мое тело судорожно эклектическими зарядами. Для меня это слишком дорогое пожертвование, дороже всех денежных средств в мире, чтобы отдать их ему, переступить через свое «Я», уступить гордостью, подвинуться и позволить себе пригласить его, позволить сердечку полномерно влюбится. Черт! Кто бы знал, как я чувствую себя рядом с ним и чего мне стоило отпустить его. Он будто кусочек меня. На самом деле, пока Ник был со мной весь день, я разглядывала все, кроме него, но ставшись в тишине и полутьме один на один, послушав, свои пять чувств и, к своему ужасу, поняла — не хочу терять этого мужчину. Я еще не знаю, как я с этим справлюсь, но справлюсь. Большие девочки не плачут, они думают холодной головой и искореняют проблемы на корню. Моя проблема — Ник.

— На, попей, — протянула стакан с водой спустя минут сорок Наташка, к тому времени уже не думала ни о чем, просто гладила Пумбу, наслаждалась гуляющим холодным потоком воздухом из открытого окна и сменой луны на солнце. Почти четыре часа поутру.

— Прости, — она впервые за все наше знакомство с ней, а, возможно, впервые в жизни попросила прощения, — Я не знаю, что тебе сказать, Алиса, но могу предложить, как будущий хреновый психолог, пойти со мной на кухню.

— Я не ем ночью.

— Я тоже, — улыбаясь на одну сторону и с довольными глазами, говорила она. Неужели я поверю в эту ложь? Юрьева есть двадцать четыре часа без исключений на сон и семь дней в неделю, — Мы не будем есть. Она нетерпеливо потащила меня за руку, схватив в области пульса.

От этого ладонь онемела и покрылась пупырышками-мурашками.

— Вот, — Юрьева протянула мне разделочную фиолетовую доску, посыпала ее мукой, потом повторила это со столом возле ее стула и, открыв большую кастрюлю, предложила мне половину теста от которого веяло запахом дрожжей.

— Меси. — гордо приказала она, не вольно сжимая губы уточкой, — Это твоя злость, победи ее, а потом, если захочешь, расскажешь все.

— Ты почему такая добрая? — удивилась я, а после, истерически засмеявшись взахлеб, добавила: — Я думала, ты мне предложишь закопать труп.

— Труп? — уловив единственное слово из полноценного предложения, повторила чёрноволоска и, моментально подхватившись на ноги, побежала в спальню, вернувшись от туда с телефоном.

— Алло! — опечаленно прокричала она в трубку. Кому можно звонить так рано? Все-таки ей не помешает почитать правила этикета. — Шо ты мне аллокаешь?.. Тогда просыпайся… Я хочу спросить, как ты относишься к уголовному миру?… Как ни как?… А труп я с кем буду закапывать? Придется, любезный, отнестись к нему! Наташка прикрыла телефон, убрала его от уха и довольно улыбнулась до ушей, нервно постучала ногами по полу и вернулась в исходное положение.

— Ты еще спишь?.. Мне тебя ждать? — она игриво смотрела мне в глаза, сдерживая свой озорной смех, пока я избивала лепешку пред собой, делая из нее хаотичные фигурки, — Птичья борода, слушай, я знаю, что ты сейчас не с Миленой… Я слышу твою ложь за три девять земель! Она потянулась, оторвала кусок теста и положила его себе в рот, скривившись. Эта вечная ее привычка тянуть в рот, что под рукой до добра ее когда-то не доведет.