Ларисса Айон: Азагот (ЛП)

Двери, достаточно большие, чтобы позволить войти паре слонов, открылись перед ней как будто по-волшебству.

Никто не встретил её на пороге. Лиллиана не знала, чего ожидать, но точно не тишины и комнаты размером со склад, наполненную жуткими произведениями искусства и фонтанами с кровью.

Лиллиана зашла внутрь, ее девственно-белое платье волочилось по полированному обсидиановому полу.

Она ненавидела дурацкое платье, но Рафаэль настоял, чтобы она его надела. Лиллиана почувствовала себя в нём несовершеннолетней невестой, предлагаемой подонку, который за нее заплатил.

Что, вероятно, не было далеко от истины.

В дальнем конце комнаты через другие двойные двери появилась одинокая фигура. Мужчина. Высокий. Блондин. Красивый. Зло.

Падший ангел.

Он жестом показал ей подойти, и хотя она с рождения была в условиях, где презирали падших ангелов, она повиновалась. Разве у нее был выбор, в конце концов?

– Я – Зубал, – представился он, когда она остановилась в нескольких ярдах от него.

Вблизи он был неприлично красив в своих черных кожаных штанах и майке, которая открывала крупную, мускулистую верхнюю часть тела, но злоба в его взгляде заставила ее задрожать.

Облегчение, что он не Азагот, смешивалось со страхом, что ее будущий муж будет отвратителен... или, что его глаза будут наполнены чем-то гораздо худшим, чем жестокость.

– Я – Лиллиана, – сказала она так уверенно, как только могла, проклиная легкую дрожь в голосе.

– Я знаю. – Зубал улыбнулся, и если его пристальный взгляд показался ей жёстким, то улыбка в сто раз хуже. Он был не тем мужчиной, которого она хотела бы злить. – Скажи мне, ты чувствуешь себя подобно жертвенному ягненку?

Падшие ангелы – придурки.

– Мне дали больше выбора, чем любому ягненку.

Он фыркнул и пошел вниз по длинному извилистому коридору.

– Продолжай и дальше так думать.

Она исправила свою последнюю мысль. Падшие ангелы были полными придурками.

Они достигли арочного дверного проема, который казалось был вырезан из цельного куска кости. Огромная деревянная дверь обитая железом открылась со скрипом от толчка Зубала.

Теплый оранжевый свет пролился из щели, освещая комнату, довольно таки прохладную несмотря на пламя, растянувшееся на целых шесть футов в высоту внутри камина у дальней стены. Перед камином стоял на когтеобразных ножках массивный дубовый стол, с разбросанными бумагами, ручками и крошечными нефритовыми фигурками животных.

А возле этого безобразия стоял до невозможности красивый темноволосый мужчина с глазами цвета ярких изумрудов.

Его выражение лица словно было вырезано из твердого куска льда, и острые, как лезвия, линии его челюсти и скул только подчеркнули суровость его внешности.

И блестящие кончики клыков, которые выглядывали из-под полных губ завершали образ, словно глазурь на торте под названием "о чёрт, во что я опять вляпалась".

– Привет, – этот глубокий голос превратил её внутренности в желе, и волна жара прошлась по коже. – Я Азагот.

Боже... Всемогущий. Мужчина был невероятно привлекательным и пугающим одновременно.

– Я Лиллиана, – ответила девушка, каким-то образом сумев сохранить безразличность тона и уверенность в словах.

Он направился к ней. Чёрные брюки позволяли оценить длинные ноги, кожаные туфли европейского фасона громко выстукивали по тёмному, словно бездна, полу рукава насыщено серой рубашки были закатаны, открывая взору мускулистые предплечья.

Лиллиана жила на Небесах, где все мужчины ангелы являлись идеальными образцами мужественности, но что-то в Азаготе заставляло всех их отступать на задний план. Черт, даже Рафаэль, со своими драгоценностями и мехами, не мог сравниться с простой элегантностью и необузданной сексуальностью Азагота.

Или его поражающим воздействием.

Он остановился в нескольких шагах от нее.

– Почему ты здесь?

Не поняв вопрос, Лиллиана моргнула. Он, конечно же, понимал сделку, заключенную между ним и архангелами.

– Ох... я здесь для тебя.

Азагот посмотрел на нее так, словно она полностью рехнулась.

– Я знаю. Но почему ты?

– Я не знаю почему, – честно ответила она. Это наказание, да, но архангелы могли выбрать любого и принести в жертву, так почему именно она? Ей было интересно, но в конце концов это уже не имело значения, решила Лилли.

Поразительные глаза Азагота сощурились.

– Тогда почему ты согласилась стать моей супругой?

Лиллиана не была уверена, что готова ему рассказать. На ум приходили ненамного более унизительные и оскорбительные вещи, чем попытка объяснить, что нахождение здесь было менее неприятным из двух ужасных вариантов.