Юлия Лихачева - Кисса (СИ)

Что произошло в хижине Ника не мог себе объяснить. Возможно Данко попросту сорвался. Марсель предупреждал что он “не цивилизован”, так что неконтролируемые вспышки гнева и жажда убийства была вполне объяснима. Стоило только взглянуть на цепных вампиров Танцующей тени и становилось понятно, что разума и сознания в черепной кробке этого “Мастера” было не больше чем у лягушки.

Ника невольно погружался в воспоминания той ночи, ставшей последней для него в качестве уличной шлюхи Денвера. И от этих воспоминаний ему нестерпимо хотелось кого-нибудь придушить. Он не знал сможет ли он кому-либо рассказать об этом. Даже Дуки казался не слишком надежным хранителем его черных тайн. Ника бы не выдержал если бы волк стал вдруг смотреть на него своими собачьими глазами и жалеть, преданно заглядывая в лицо.

Невольно вздрогнув от всплывшего в сознании образа, оборотень встал и пожал затекшими плечами. Плана действий у него не было. Никакого. Кроме того, чтобы отпустить все и просто позволить на время событиям идти так как они идут. Ника не знал как ему скрыться от Мастера, понятия не имел как сохранить жизни другим, и даже представить не мог ,что же он будет делать если все его догадки окажутся верными. Домашняя киса в ногах у Мастера?

Глава 30 часть 3

Нику ощутимо подташнивало. Твердый ком, стоявший в горле и мешавший дышать был почти осязаем и вызывал желание избавится от него - вытащить, выплюнуть, вырвать. Нельзя было сказать что оборотень нервничал, если бы не это непривычное давление в глотке. Напротив, на него нашло необычайное спокойствие, как будто его разум решил не тратить попусту гормоны и подождать дальнейшего развития событий. Возможно ему придется сегодня снова спасать свою жизнь, и эта битва рискует стать самой важной в его жизни.

Глядя на Анжея, мирно смотревшего на представление устроенное в его честь, Ника невольно вспоминал как Мастер смотрел на него, замерзшего и напуганного мальчишку, что-то злобно шипевшего и матерившегося на охранника, который держал его огромной лапищей за костлявое плечо. Тот же ласковый, почти по-отечески добрый взгляд ледяных голубых глаз был сейчас направлен на Ракуту, манерно двигающегося в такт ритму песни, которую сам же пел. Оборотень еще раз задумался о том, что связывает Птичку и вампиров. Что один, что другие, без сомнения, выбивались из общего ряда людей, но это, тем не менее, не делало их сколько-нибудь ближе друг другу.

Рассеяно почесав место укуса Ника поднес руку ко рту и лизнул ранки, оставленные зубами девушки. Он запер Риссу в их комнате, предварительно приковав ее наручниками к системе отопления и выдав хорошую затрещену. После короткой перебранки, когда эта идиотка отказалась сидеть в номере и послала Нику к чертям собачьим, он был вынужден ее хорошенько встряхнуть. Но эта безумная оказалась злющей сучкой и пребольно цапнула оборотня за ребро ладони. Что бы разжать стиснутые челюсти, он ощутимо треснул ее по затылку, вызвав новый поток ругательств и оскорблений, но своего добился - рука была свободна, хоть и кровоточила. Страясь больше не давать Риссе возможности покалечить ни себя, ни его, он подтащил ее сопротивляющееся тело к окну и не без труда защелкнул наручники на запястье. А причиной этого взрыва стало всего лишь его заявление о том, что ей придется посидеть в комнате еще одну ночь. Он вроде так сказал? Хрен поймешь этих женщин, какой бульон из перьев, блесток и дерьма плавает в их головах. Гормональная дура.

В ожидании Мастера Ника успел пообщаться с Марселем и выведать у него историю знакомства с высоким гостем. Вампир долго отбивался, делая вид что это не имеет никакого отношения к делу и вообще это старая история, которую он желал бы забыть. Оборотень ожидал что рассказ будет похожим на его собственный случай, по крайней мере он бы нисколько не удивился такому совпадению. Но, к его удивлению все оказалось куда более забавным, хотя Марсель бы с ним не согласился. А приключилось с нашим черноволосым другом вот что. В более юном возрасте, когда Марсель был вампиром 127 лет, случилось ему оказаться в окресностях Чикаго, тогда еще небольшим, но активно развивающемся городком, закопченным, грязным и пыльным, до жути похожим на десятки других, таких же наполненных всякой швалью и беглыми преступниками дивных местечек тогда еще весьма Дикого Запада. Не поладив с местным шерифом из-за какой-то девицы, Марсель оказался в городской тюрьме. Не имея никаких вампирских чар и не умея воздействовать на сознание человека и подчинять его себе, он был вынужден сидеть за решеткой, ожидая пока охрана куда-то отлучится и он сможет выбраться, выломав преграду или же раздвинув ржавые прутья. Тогда еще мир не знал о существовании вампиров, но, судя по всему, уже догадывался. И каждое явление на людях, не до конца убитая жертва, публичное проявление чар и прочие явно нечеловеческие штучки жестко карались вампирским начальством. Тогда считалось нормальным сжечь вампира или же выкинуть его на залитую солнцем улицу, устроив праздничный феерверк на глазах у восхищенной публики. Именно по этой причине Марсель и не мог просто так вырваться из своего плена. Даже имея силы разогнуть решетку, ему бы пришлось передушить половину тюрьмы, жители и служители которой наблюдали бы это шоу, что, естественно, вызвало бы пересуды и кривотолки. А это не пошло бы на пользу молодому вампиру.