Елена Звездная: Темная Империя. Книга 1

— Алех, — я вновь оглядела вывеску, — это можно убрать?

— Новая вывеска, — доставая ключи, ответил он, — и месяца не прошло, как повесили.

Я отошла на дорогу, разглядывая здание со стороны. Это был типичный каменный трехэтажный дом центра города, где наверху располагались доходные комнаты, на первом этаже все пространство занимала странная, на мой взгляд чайная.

— Иди сюда, — Алех подошел, взял за руку и повел вверх по улице. — Смотри.

Там находилась та самая кондитерская господина Мир вара, о чем свидетельствовала яркая вывеска с изображением трех пышнотелых девушек в чрезмерно открытых платьях и с сияющими крупными белыми зубами, которые очень сочетались с глазурью на пончиках. Впрочем, даже с расстояния я ощутила аромат, который привлекал куда больше бездарной вывески. И да, перед кондитерской уже стояли посетители, ожидая момента открытия. Перед чайной братьев Шилли не наблюдалось совершенно никого.

Вероятно, в этот миг во мне шевельнулось что-то сродни азарту. Оставив Алеха, я вновь вернулась к чайной, и повторно осмотрела вид с улицы. Мне действительно не нравилось совершенно все — дерево, которым обшили стены первого этажа, придавая чайной вид деревенского трактира, вывеска — отвратительная, на мой взгляд, двери — тяжелые и имитирующие бревна, окна — маленькие, едва пропускающие свет. Это все совершенно не соответствовало моим представлениям о чайной — месте, где можно было говорить о важном, или просто посидеть в тишине, думая о чем-то, либо готовясь к лекциям. Чайная, на мой взгляд, должна нести спокойствие, умиротворение, аристократизм.

— Что скажешь? — поинтересовался неслышно подошедший Алех.

На улице уже царил неповторимый аромат чего-то сладкого и очень вкусного. Я не ответила, повернулась спиной к чайной, и поняла невероятное — из окон этого здания открывался прекрасный вид на парк и озеро, потому что улица Луговая фактически окружала центр столицы, и в данном месте была застроена лишь по одну сторону. Беглый взгляд на кондитерскую показал, что у господина Мирвара подобного преимущества не было, его заведение располагалось в месте, где застройка шла уже по обе стороны улицы.

— Найри, — попытался привлечь мое внимание Алех.

— Знаешь, — я вновь осмотрела здание, обратила внимание, что от стены, до дороги имелось не менее шести метров свободного пространства, — мне кажется, эта чайная совершенно не соответствует своему названию.

Алех заинтересованно смотрел на меня.

— Правда, — я немного смутилась, под его взглядом. — И тут все это, напоминающее о деревенских трактирах, следует снять, и я бы расположила часть столиков вне здания, здесь такой красивый вид на озеро и парк, и стены, и…

Взгляд Алеха изменился настолько, что я замолчала. Но все же старший Шилли с явным нежеланием произнес:

— Делай так, как считаешь нужным. Я пришлю господина Данеса, составим смету, выберем подрядчика. Только… — он запнулся, — с мамой я поговорю сам.

И я поняла, что мои предложения понесут за собой траты и весьма существенные. А рисковать деньгами семьи Шилли мне вовсе не хотелось, и…

— Найри, даже не думай сомневаться! — прервал мои мысли Алех. — Давай откровенно — Мирвар сманил двух наших лучших кондитеров, нарушил все правила торгового содружества, расположив свое заведение в подобной близости от нашего, и если честно — для меня дело чести превзойти его. Он ведь еще и булочную напротив булочной Сэма строить начал. Так что давай рискнем. Даже если и не получится, покупатель на чайную уже есть, и цена приличная, расходы мы в любом случае покроем.

Я не все поняла из сказанного Алехом и мне откровенно говоря казалось, что он все это говорит чтобы меня поддержать, но… Вот если бы я хотела прийти в чайную, эта чайная была бы совершенно другой, нежели имеющаяся ныне.

— И у нас договор, — напомнил Алех.

— Я запишу все, что хотела бы сделать, но если будет дорого…

— Я придумаю, как сэкономить, — заверил старший Шилли.

И может действительно все получится…

Он ощутил это сразу — странное беспокойство, что-то сомнительнотягучее, неожиданное, непонятное, щемяще-нежное. И жгучая волна ярости схлынула, оставляя тело холодным, напряженным, оцепеневшим.

«Демоны чувствуют своих женщин» — слова, впервые услышанные им в далеком детстве, сейчас выжигали каленым железом.

«Своих женщин».

Магистр Смерти, запрокинув голову, направил взгляд к небу. Беспечно синему небу человеческого королевства, где летают лишь птицы, и солнечный свет никогда не заслонит крыло дракона или ящера.