Сара Риз Бреннан - Недосказанное (ЛП)

— Боже, этот страшила отвратителен, — растягивая слова, проговорила Анджела. — Мы уже закончили?

— Нет, Анджела, — терпеливо ответила Кэми. — Это наше первое чучело. Я собираюсь написать статью о традиционном Состязание Страшил, и еще я хочу поместить фотографию победившего пугала на первой полосе с тем, чтобы все могли сказать друг другу: «Отличное фото страшилы». И во имя сохранения нашей священной журналистской непредвзятости, мы должны увидеть всех страшил в городе.

— Я все никак не возьму в толк, как же меня угораздило увязнуть в этой бестолковщине, — сказала Анджела, которая осмотрела уже всех страшил. — Очевидно же, что я сделала неверный выбор в жизни.

Кэми погрузилась в молчание. Она вынудила Анджелу ввязаться не только в Состязание Страшил. Она рассказала Анджеле, что слышит голос у себя в голове, и что этот голос принадлежал настоящему человеку. Она втянула Анджелу в свое расследование убийства и магии в Разочарованным доле. Она привлекла внимание Роба Линберна, чародея и убийцы. Кэми знала, что это именно из-за неё, Анджела чуть было не погибла в лесу две недели назад.

Кэми и Анджела находились на западной окраине города, на вершине крутого склона Скулхаус-Роуд. Кэми глянула вниз на темнеющие, с наступлением ночи, старые желтые камни. Она проследила глазами дорогу к покатым крышам и вращающимся флюгерам Разочарованного дола, а потом к лесу, простирающимся за городком.

Кэми не знала, как поговорить об этом с Анджелой или как извиниться перед ней. Её продолжали переполнять страдание и неопределенность. Приливы и отливы, которые перевернули всю её жизнь с помощью тайного голоса. Теперь голос в её голове умолк.

Анджела скосила блестящие черные глаза, практически скрытые черной вуалью её волос, на Кэми. Анджела казалась раздраженной (хотя она всегда выглядела таковой, по умолчанию), но Кэми смогла разглядеть намек на озабоченность, скрывающуюся под этой маской. Она знала, что её недавно появившаяся нерешительность выводила Анджелу из себя.

— Знаешь что? — сказала Кэми с улыбкой. — Миссис Джеффрис в почтовом отделении попытался сунуть мне какую-то фигню, в качестве взятки, чтобы мы похвалили её чучело в Пронырливом Паркере. Это отвратительно, какими же коррумпированными стали Состязания Страшил. Анджела, а как же честь? А как же умение?

— Что тебе втюхали?

— Что ж, ладно, она подсунула мне немного марок, — созналась Кэми. — Все-таки это моя первая взятка в качестве журналиста. Я чувствую себя довольно необычно. — В Разочарованном доле не было местной газеты и Кэми была горда, что люди, не считая детей, читали, выпускаемую её, газету, так метко названной Пронырливый Паркер.

По крайней мере, она хоть в чем-то преуспевала.

Кэми с Анджелой остановились возле дома Гринов, одного из старых домиков, который был построен не из желтого котсволдовского камня, а из обыкновенного гранита и сланца. Это было серое полуразрушенное здание, которое казалось еще не рассыпалось только благодаря коричневым колючками роз, опутавших его. Чучело Гринов скособочилось на своем постаменте; и создавалось ощущение, что он слегка помахивал им своими желтыми перчатками, заполненные жиром и соломой.

Кэми цокнула языком.

— Совсем не старались, — сказала она, делая снимок своим сотовым и чиркая заметки в блокноте. — Спугнет разве что парочку дроздов. Ну, может голубя. Совсем не хардорное пугало.

— Я не в восторге от созерцания чучел, — сказала Анджела. — Меня от этого не прет.

Наступила Кэмина очередь бросить на Анджелу косой взгляд.

Было кое-что еще, о чем они не говорили. Кэми узнала из вторых уст, что Анджела пыталась поцеловать их подругу Холли. Кэми должно быть почти самая худшая лучшая подруга на свете, раз Анджела считала, что не могла рассказать о том, что ей нравятся девушки.

— У тебя... — Кэми откашлялась. — У тебя была возможность поговорить с Холли?

— Нет, — резко ответила Анджела. — Много болтала с Джаредом последнее время?

— У нас часто случаются особенные моменты, например, когда я вхожу в комнату, а он сразу же покидает ее, — сказала Кэми. — Мне дорого наше прошлое.

Она проглотила комок в горле настолько колкий, будто это была роза, шипы которой по дороге вниз впивались ей в живую плоть.

— Я не хочу, чтобы... ты чувствовала себя плохо, — добавила Кэми, ненавидя себя за то, что ей приходиться говорить это. Слова становились такими неуклюжими, когда она говорила о чувствах, а не о фактах. — Я просто хочу, чтобы ты знала, что ты всегда можешь поговорить со мной. Если захочешь.