Рут Оуэн - Кудесник

Иэн едва его слышал. Он глядел на хрупкое, неподвижное существо в постели, физическую оболочку женщины, которую он любил. Десятки трубочек и проводов соединяли миниатюрное тельце с аппаратурой жизнеобеспечения. В таком состоянии она находилась уже сутки, и каждая минута воспринималась им как деревянный кол, пронзающий его сердце.

— Наверняка у вас в запасе должно быть что-то еще, — хриплым голосом заявил он. — Какое-нибудь лекарство. Какая-нибудь методика.

— К данному случаю это неприменимо, — с грустью признал Хассам. — Похоже, что ее разум разорвал все связи с телесной оболочкой. Откровенно говоря, то, что она еще жива, — просто чудо.

Чудо , мрачно проговорил про себя Иэн. Какого рода долбаное чудо заставляет ни в чем не повинную женщину валяться в постели, как пустой пакет из-под жареной кукурузы? Он вцепился в металлическую решетку, окружающую ее постель, и ему вдруг чертовски захотелось иметь столько сил, чтобы голыми руками разломать ее на мельчайшие кусочки. Джилл очутилась здесь из-за него, из-за того, что она пренебрегла собственной безопасностью ради его спасения от опасной твари. А согласно компетентному заявлению доктора Хассама, медицина ничем ей помочь не может.

Он вцепился в металл еще сильнее. Она совершила это, чтобы его спасти. И хотя она сама этого не знала, она одновременно спасла всех будущих кибернавтов. Вследствие случившегося с ней Феликс оказался в состоянии сформулировать проблему, связанную с силовыми линиями, и переконфигурировать их так, чтобы они стали безвредными. Самопожертвование Джилл сделало симулятор Иэна безопасным для всех и принесет ему международное признание.

Признание, которое он охотно послал бы ко всем чертям, если бы это вернуло ему Джилл.

Слишком отчетливо припоминал он спор в симуляторе, когда она заявила ему, что больше не может находиться рядом с ним. Тогда он был уверен, что тем или иным способом сумеет убедить ее остаться с ним. Но теперь, глядя на безмолвную оболочку, он подумал, а не нашла ли она надежный способ оставить его навсегда.

— Доктор Синклер?

Иэн повернулся и увидел молодую медсестру, просунувшую голову в дверь.

— Да? — со вздохом проговорил Иэн, скорее инстинктивно, чем заинтересованно. Преподанные Партридж уроки хорошего тона не прошли бесследно.

— Только что звонили из вашей лаборатории. Просили передать вам, что прототип введен в сеть, а дефектные данные из системы вычищены. — Она на миг умолкла и виновато улыбнулась. — Я не уверена, что все это значит, но они сказали, что для вас это важно.

Они ошибаются. Мне наплевать с высокой колокольни на всю эту систему. Он кивнул в знак благодарности и повернулся к той единственной, на которую он бы никогда не наплевал с высокой колокольни. “Я не могу позволить тебе уйти, Джилли. Уйти вот так”.

— Может быть, мы смогли бы стимулировать ее тело. Помочь сознанию восстановить забытые связи.

— Да, другим больным это помогало, — согласился Хассам, — но для данной пациентки такого рода программа не сработает. Слишком велики потери. Это запредельно.

Это запредельно. Иэн припомнил, как сказал Джиллиан в симуляторе то же самое, когда увидел, как РОЗИ перекачивает собственную энергию в безжизненное тело Эйнштейна. Во многих отношениях электронная психология человека весьма сходна с компьютерной. Органы чувств — это точки ввода-вывода. Нервы — это цепочки дата-чипов.

С вошедшей в легенду безжалостной тщательностью и проницательностью он стал продумывать, как можно использовать существующие аналогии. Если РОЗИ сумела оживить Э, то есть шанс использования им подобной методики для оживления Джилл.

— В больнице есть библиотека? — вдруг спросил Иэн.

— В общем-то есть, — ответил удивленный доктор Хассам. — Но я не понимаю…

— Поймете, — резко перебил его Иэн, дернувшись по направлению к двери. — Я собираюсь прочитать ей все паршивые книги из вашей библиотеки. А затем я примусь за газеты и за “Нэшнл энквайэрер”, если дело дойдет и до этого. Я до такой степени напичкаю ее информацией, что она оживет от одной лишь перегрузки.

— Если она вас услышит, — предупредил доктор Хассам.

— Меня она услышит, — уверенно проговорил Иэн, проходя в дверь. Конца фразы он вслух не произнес.

“Меня она услышит, потому что другого выхода у нее не останется”.

Он зачитывал ей журнальные статьи. Читал газеты. Читал ей научные журналы, любовные романы в мягкой обложке и даже зачитывал бланки тотализатора. Когда в глазах появлялась резь, а текст начинал плыть, он рассказывал ей про свое детство, про то, как он рос в замке, про сказочное богатство и одиночество, которое хуже нищеты. Когда же у него садился голос, то он на подмену приглашал друзей и товарищей по работе, чтобы те по очереди дежурили у постели больной. Партридж нагружала ее исключительно скверной поэзией прошлого века. Марша истово рассказывала ей последние сплетни про отдел. Феликс читал лекции на тему “Драконов и темниц”. Сэди, ценитель изысканной кулинарии, приносил и совал Джилл под нос всевозможную вкуснятину, чтобы пробудить обоняние. Даже Эйнштейн и РОЗИ участвовали в этом деле, заваливая Джилл предельно полной и абсолютно бессмысленной информацией на тему азартных игр и телемагазина.