Татьяна Бродских - Солнечный цветок дьявола

— Госпожа, я прошу прощение за свой просчет. Но мне бы хотелось, чтобы вы впредь не называли меня идиотом. Если сие невозможно, то я хотел бы получить расчет, — я уставилась на Ланса так, будто видела его в первый раз. Он работает на меня уже почти год, прошлого управляющего я выгнала, после того, как он напился и попытался изнасиловать служанку. Честно сказать, я бы с удовольствием обошлась без мужчин вообще в своем доме, но есть такие дела, где женщины не справятся. Да и управляющий в поместье должен быть, если нет хозяина. В общем, за этот год Ланс ни разу меня не подвел, девушек не трогал, о чем я его сразу предупредила, да и вообще был незаметным, тактичным, хоть и прикидывался недалеким. И вот теперь он требует от меня уважения. Но с другой стороны у него был только один недостаток, и его никак нельзя было исправить, не мы решаем, какого пола нам родиться.

— Хорошо, Ланс. Я постараюсь не забывать, что леди не пристало ругаться, — стоило бы извиниться, но он меня шантажировал, так что пусть довольствуется тем, что я согласилась с его требованием.

— Спасибо, госпожа, — мужчина склонился и галантно поцеловал мою руку. Я опять вздрогнула, но забрать у него свою ладонь не смогла, мужчина крепко ее держал.

— Вы же сами хотели привыкать, хозяйка, — серьезно сказал он, а в глазах я заметила хитринку. — А в высшем обществе дамам целуют руки.

— Давай не все сразу, на сегодня уже хватит. А завтра попробуем танцы, — все‑таки забрала свою ладонь, было желание вытереть ее о платье, но я сдержалась, тем более губы Ланса оказались не слюнявые. Еще один плюс, потому что я до сих пор с содроганием вспоминала губы моего супруга, вечно жирные или слюнявые, которые он даже не соизволял вытереть, прежде чем полезть с поцелуями. Тошнота подкатила к горлу. Нет, я больше не буду о нем думать! Хватит, он достаточно издевался надо мной, пора все забыть и жить дальше. А еще всегда можно уйти в монастырь. Это сейчас мне не дадут этого сделать, ведь я не выполнила своего долга перед короной, не обеспечила наследника этим землям.

До поместья мы дошли, когда солнце уже закатилось за горизонт. Нас встретила кухарка, немолодая женщина, единственная, которую я оставила после смерти мужа. Она всегда хорошо ко мне относилась, подкармливала нас с Зарой, подбадривала. Вот и сейчас при виде нас с Лансом у нее в глазах зажегся какой‑то одобрительный огонек, как будто она уже знала о нашей договоренности с мужчиной.

— Госпожа, ужин готов, куда подавать прикажете? — было ощущение, что она сейчас мне подмигнет. Но нет, Молли никогда не переходила границ допустимого. И тут меня посетила одна мысль, а не подумала ли кухарка, что мы с Лансом любовники? Не в этом ли кроется ее немного странное поведение?

— Молли, пусть принесут в кабинет, — задумчиво ответила я. Размышляя, а когда такие подозрения могли возникнуть? Я напрягла память, мы Лансом часто остаемся наедине, а еще он всегда провожает меня к берегу моря, которое я регулярно посещаю еще со свадьбы. Именно на том берегу была моя первая попытка самоубийства, но меня успели вытащить. Я умею плавать, но в тот раз сознательно сделала вдох под водой. Спасли, откачали и после этого не спускали с меня глаз.

В кабинете я еще думала, как реагировать, если пойдут слухи о нас с Лансом.

Ужин внесли почти следом за мной, управляющий, перехватив поднос у служанки, поставил его на столик у окна, за которым я любила сидеть. Я же взяла конверт с письменного стола и села в одно из кресел.

— Госпожа, я могу быть свободен? — задал вопрос Ланс.

— Да. То есть, нет. Прикажи, чтобы подали еще один прибор и мясо что ли принесли, — произнесла я, все еще вертя конверт в руках и не решаясь его вскрыть.

— Вы ждете кого‑то к ужину? — удивился Ланс.

— Нет, это для тебя. Мне же на приемах за столом придется сидеть рядом с мужчинами.

— Так может, вы мне еще и ночи с вами коротать прикажете? — себе под нос пробурчал мужчина, надеясь, что я этого не услышу.

— Я подумаю над этим, не все же только мне мучиться, — ехидно ответила Лансу. В другой бы раз я возмутилась, пригрозила бы увольнением, но мне наоборот устраивало, что управляющий не горит желанием попасть в мою постель.

— Миледи, это насилие над личностью, — в глазах Ланса зажглись недобрые огоньки.

— Я не понимаю, чем ты недоволен? Я молодая, привлекательная, а ты отказываешься провести пару ночей в моей кровати. Заметь, просто поспать, а не предаваться всякой гадости, — меня передернуло от отвращения. — Вообще‑то это я должна кривить нос, но за не имением лучшего, придется довольствоваться тобой.