Дженнифер Робертс - Покорный поневоле

- Я могу тебя убить, если хочешь. Хотя, я собирался предложить обратное. Хочешь жить? Хочешь выбраться отсюда?

Малыш облизывает свои пересохшие губы. Он изнурен. Избит. И у него нет причины лгать, так же как и нет причин верить в свое освобождение.

- Я хочу домой.

Селия

Прижимаясь к блондину, Селия спрашивает на английском, - Где твой дом? - и, кажется, ее голос успокаивает Малыша.

Поднеся бутылку к его пересохшим губам, она позволяет ему сделать большой глоток воды, но только один.

- С моими родителями, - произносит он.

Парень ерзает, скованный кандалами и, повернув голову, тянется к ее шее. Не в силах устоять, Селия проводит щекой по его влажным от пота волосам и пропускает его спутанную копну через свои пальцы.

- Они погибли, - шепчет он.

Произнеся соболезнования, она продолжает поглаживать волосы Малыша, тихо спрашивая о том, как это произошло. Селия никогда не знала своей матери и всегда радовалась смерти своего отца, но она может сопереживать страданиям Малыша, поскольку познала суть любви.

- Автомобильная авария, - онемело отвечает Малыш. - Пять лет назад.

Продолжая говорить, губами он скользит по шее Селии, заставляя ее вздрагивать.

- Я должен был догадаться, ведь при входе в дом мне пришлось открыть дверь своим ключом. Обычно, когда мама была дома, она делала мне сэндвич, и спрашивала о том, как прошел мой день, ну, и все в таком духе.

Его желудок заурчал.

- Но ее не было. Я помню, что дом ощущался непривычным. Пустым. Оказалось, что отец приехал домой пораньше, чтобы свозить ее куда-нибудь на обед. Они так и не вернулись.

Помещение погружается в скорбную тишину. Посмотрев на Фелипе, Селия взглядом спрашивает его позволения освободить Малыша, чтобы она смогла обнять его как следует. И не удивляется, когда тот отрицательно мотает головой. Фелипе слишком осторожен, когда дело касается ее безопасности. Но что, в действительности, блондин может с ней сделать? Селия закатывает глаза, но ее губы выдают степень ее очарованности своим загадочным любовником. Со временем, она стала уважать его логику – он непревзойденный стратег.

- Селия, дай парню еще воды, - тихо произносит Фелипе.

Малыш делает несколько глотков предложенной воды, с трудом сдерживаясь, чтобы не попросить больше.

- Почему вы добры ко мне?

Малыш

Присутствие Селии кажется ему до странного утешающим, несмотря на то, что она не предпринимает никаких попыток к его освобождению. Его мама была любящей женщиной, постоянно обнимающей и целующей своего сына, что Малыш обожал в детстве, ненавидел в подростковом возрасте и жаждал, став взрослым. Он еще сильнее жмется к Селии. Его дядя Шкет никогда не вел задушевных бесед, даже со своим собственным братом – погибшим отцом Малыша.

Фелипе смеется, - Я совсем не добрый, парень. Я просто решаю, как с тобой поступить. Люди, которые привезли тебя сюда, вернутся нескоро. Твоя подружка оказалась причастной к попытке изнасилования, поэтому с ней я умываю руки. Однако у меня есть ты.

Малыш вздрагивает в объятиях Селии.

- Если вы уже знаете, что я этого не делал, почему спрашиваете?

- Чтобы убедиться, насколько ты сломлен.

- Нэнси мертва?

Он не желает ей смерти. Что бы Нэнси ни сделала, она уже заплатила за это. Они все, мать их, заплатили.

- Она жива. Хотя, возможно, так же, как и ты мечтает о смерти. Вы разозлили очень опасных людей.

- Вы имеете в виду Калеба?

Желудок Малыша сжимается еще сильнее. Он не видел и не слышал о психопате с момента их пленения, и абсолютно не заинтересован во встрече. Малыш и без того помнит их знакомство в мельчайших подробностях.

Фелипе вздыхает, - Да, Калеб опасный человек. И, к сожалению, он не единственный, кто обеспокоен случившимся. Скажи мне одну вещь - потому как здесь проглядывается двойственность мотивов - как ты считаешь, почему Калеб забирал ее с такой… горячностью? Может оказаться так, что он увлечен своей рабыней? Мне любопытно.

Малыш спешно уклоняется от его поглаживающего пальца. Такие ласки недопустимы и напоминают вкус его слез, перемешанных с кровью Шкета. Очевидно, Калеб и Фелипе сделаны из одного теста – они извращенцы, которым нравится прикасаться к его губам. Рассмеявшись, мексиканец аккуратно проводит по его подбитой щеке.

- Я чрезмерно любопытен … Малыш.

- Она убежала от него, - еле выговаривает он, - Шкет сказал, что мы помогали ей скрыться.

- За деньги, - упрекает Фелипе.