Ольга Ившина (Антакова) - Рыжий сон

Вообще-то мы жили хорошо: и характерами, и интересами сошлись между собой. Общежитие было приличное в плане бытовых условий: блоки из двухместных комнат с общим санузлом и кухней. В одной комнате жили мы с Инной, а Любе, Ане и Нине пришлось втроём обитать в своей двухместке. В тесноте да не в обиде, как говорится. Но если у нас на пятерых полагались отдельный санузел с кухней, то в других о таких условиях только мечтать могли. Сии блага нам предоставили по решению ректората, как «отличникам учёбы». А что, неплохой способ для повышения положительной мотивации к учёбе, если учесть, что других в условиях бюджетного дефицита наш вуз изыскать не мог.

Моей соседкой по комнате (а позже – верной подругой) стала Инна – человек очень прямой, можно даже сказать, иногда прямолинейный. С такими бывает трудно подчас, но знаешь, что она не предаст и лишнего не скажет за спиной. Бывало, что мы и ссорились между собой, и ругались, как две фурии; но чем бурнее была ссора, тем более умиротворённым финалом она завершалась. А что касается наших «тройняшек» из соседней комнаты, то эти девушки представлялись настолько уравновешенными особами, что какую-то ссору с их участием было трудно даже вообразить…

И всё было чудесно, если бы я не чувствовала себя чужой в этом цветнике красоты. А что я могла сделать? Пойти, что ли, к комендантше и попросить поселить меня к менее красивым соседкам и в менее удобное жилье? Вот-вот… И приходилось мне воспитывать выдержку да иногда реветь в душевой, открыв посильнее кран с водой, чтоб никто не услыхал.

Итак, Данька принялся со рвением исполнять наш очередной заказ – вызволять к нам сюда этого своего загадочного Павла. Можно только догадываться, какими коврижками заманивал Данька своего друга: наверняка с присущим ему художественным даром расписывал достоинства моих подруг. Тот вроде бы обещал быть, но ни на ноябрьские, ни в другие дни Павел так и не появился.

– Где же твой таинственный друг? – подначивали мы Даньку, – Не спешит он, однако, исполнять свои обещания.

– Он приедет, обязательно приедет, раз обещал, – уверял нас Данька.

Но однажды наш «культорг» пришел к нам не на шутку подавленным:

– Пашка, оказывается, попал в серьёзную аварию на шахте, в больнице лежал, – рассказал он последние новости о друге, – А потом у него мама сильно заболела… Вот потому-то он не сможет пока что приехать. Представляете, у него, наверно травма серьезнейшая была – а я тут его всякими пустяками доставал!

Данька был очень расстроен этими известиями: «Вы и не представляете, какая работа в шахте опасная! Он мог бы и погибнуть!» Мы успокоили его общими усилиями, как могли: мол, всё бывает в жизни, хорошо ещё, что обошлось без жертв. Ну, приедет его друг в другой раз, когда поправится и он, и мама его… К Новому году, например! Мы-то сболтнули, и забыли вовсе, а Данька принял эти слова как руководство к действию… И вот, теперь наш общий друг заявлял, что на этот Новый год этот самый Павел, про которого он нам уже все уши прожужжал, уже точно приедет!

Эта новость меняла многое. Мы с девчонками давно решали, как лучше встретить этот Новый год: всем вместе, весело, но без домашних разносолов – в общаге, или сытно, но скучно – дома у родителей. Хорохорились друг перед дружкой – уже не первый курс, чтобы при любой возможности рваться к своим мамочкам под крылышко, но всё-таки кое-кто ещё колебался. А теперь, наконец, все сошлись во мнении: остаёмся! Пусть у нас будет первый, совсем взрослый, студенческий Новый год! И даже купили вина: кажется, какого-то портвейна (на другое вино ни денег, ни опыта у нас не хватило)… Но встреча того Нового года произошла совсем не так, как мы ожидали. Во-первых – двое из наших девочек перед самым праздником приболели, во-вторых – крупно подвёл нас сам Данька. Оказалось, что к нему на Новый год приехал не только друг, но и мама Данилы с каким-то братом. Мама настояла на встрече Нового года чисто по-семейному, потому нас Данька смог пригласить к себе только на первое января. Другие общие знакомые тоже по разным причинам проигнорировали наше приглашение, и… остались мы, пятеро девиц, в убогих стенах общаги, со скудным провиантом, без телевизора и, самое главное, безо всякого мужского внимания! Когда выпили за Новый год (портвейн оказался жуткой дрянью), то с удвоенным аппетитом махом уничтожили всю закуску, приготовленную к новогодней ночи. Хотели пойти на городскую горку покататься, но температура, которая поднялась у двоих девчонок, и лютый мороз за окном заставили нас отказаться от этого развлечения.