Любовь Сладкая - Четвертая жена синей бороды

Я подошла и протянула ему руку. Бережно сжав мою ладошку в своих огромных лапищах, он поднес ее к губам; поцеловал, а потом, словно невзначай, пальцем провел по коже. Словно жаром обдало меня от его прикосновений, и я вздрогнула.

– Вы… что это? – я попыталась возмутиться.

Но как только подняла лицо и взглянула в его глаза, язык мой онемел, а грудь пронзила острая боль. Дерзкий и чарующий взгляд Вартимора поразил меня, словно молния. И мне вдруг невыносимо захотелось, чтобы он продолжал держать мою руку в своих – хоть и целую вечность!

Именно тогда этот чертовски красивый мужчина привязал меня своим взглядом к себе, поработил мое сердце, сломил волю, уничтожил ум, испепелил рассудок!

«Нет! – мысли мои спутались, дыхание стало частым, грудь в обрамлении белых кружев начала вздыматься. – Я не должна так поступать, так думать! Ведь этот человек – чудовище! А какие слухи о нем ходят! Ну и что из того, что он пригласил меня на танец? А отец… О чем они там говорили? Почему он позволил лорду прийти в наш замок?! И что скажет бабушка?! Отец воспользовался тем, что она больна; он не понимает, какие последствия могут быть от этого визита? А вдруг Вартимор поступит со мной так же, как с Лизой, Наташей и другими девушками? Но не все ли равно? Что ему от нас нужно? Неужели… Но он на целых десять лет старше меня, к тому же вдовец! А его двое детей? Ах!..»

И пока я, дрожа, мучилась от подобных мыслей, отец, беззаботно уставившись в книгу, начал что-то объяснять лорду.

– Вот что я нашел среди описей путешествий, а также карты, – сказал он, как будто бы меня и не было теперь в комнате, – этот морской путь проложили еще далеко до возникновения у нас флота. Подумать только! На деревянных плотах, с вином в бычьих пузырях и мешком сухарей можно было отправиться через весь океан!

– Знаете, та коллекция древних артефактов, хранящаяся у меня в замке (о ней я говорил Вам в прошлый раз, на балу), так у меня есть древнеегипетский папирус, и вот в нем нет именно этого мыса, который изображен на картах – в книге знаменитого путешественника Кузьмы Индикоплава, это ведь его рукопись?

– Да? Наверное, те египетские карты были составлены в галло-римскую эпоху, а тогда еще…

– Это был период Древнего Царства.

– А какой фараон тогда возглавлял державу?

– Папа, – все-таки набравшись мужества, я слишком резко выдернула свою руку из рук лорда Вартимора, и смело шагнула в сторону дивана. – Вот, я принесла вышивку, как ты просил.

– Хорошо, покажи нам, – откладывая в сторону книгу, отец оторвал свой взгляд от страницы и нежно улыбнулся мне в ответ, – присаживайся, Валерия!

И когда я села на стул, а лорд Вартимор возвратился на свое прежнее место, отец вдруг выпрямился и, глядя на меня в упор, сказал:

– Валерия, дочь… – и я по его слишком серьезному голосу поняла, что папа почему-то волнуется и догадывалась, ЧТО он может сказать, поэтому непроизвольно его перебила.

– Вышивка, моя последняя работа, – напомнила я, и, развернув, расстелила свою салфетку на коленях.

– Ах, да, вышивка… Но я не о том. Только что…

– Папа, я забыла! – и я подскочила, словно ужаленная, лихорадочно придумывая причину, по которой могла бы немедленно убежать.

Но проницательный взгляд лорда Вартимора буквально пригвоздил меня к месту, и я, выдохнув, села на стул обратно.

– О чем ты забыла, дочь? – спросил меня отец.

– Я… У меня болит горло, – сказала я первое, что пришло мне на ум. – И я… Я хотела бы выпить чаю!

– Хорошо, я позову горничную, – и папа, взяв в руки колокольчик, позвонил.

На этот звук первой в комнату вбежала Люси – наша всеобщая любимица, белая ангорская кошка, нежная и ласковая, купленная у торговцев из Италии. Несколько последних лет она уже не приводила нам котят, так как прожила у нас больше десяти лет. А, как сказал тогда торговец, продающий также всякие магические вещи – мешочки с волшебными травами, ароматические свечи, запрещенные карты Таро, колокольчики, вызывающие духов и даже книги по магии – эти животные за всю свою жизнь рожают всего лишь около восемнадцати котят. Поэтому, раздарив их все, мы оставили себе лишь Люси.

– Моя красавица, иди ко мне, – подозвав кошку, я взяла ее на руки и усадила к себе на колени. Та сразу же, свернувшись в клубок, начала урчать.

Потом мы пили чай. И я, осторожно отпивая глоток за глотком, слушала о том, как отец расхваливал меня перед чужим мужчиной.

– Ну что, тебе полегче? – заметив на моем лице румянец, отец решил продолжить начатое.