Татьяна Богатырева - Любой каприз за вашу душу. Нью-Йорк

Да заткнись уже!..

Том внезапно заткнулся и закашлялся. А Бонни устыдился. Нельзя злиться на беззащитного гения, будь он сто раз zhopa.

Пока Бонни хлопал Тома по спине и вытирал ему слезы, пришла Люси. Сочувственно поцокала языком, выставила на стол коробку с пирожными, прижала Тома к необъятной груди и подмигнула Бонни, мол, сваливай, пока гений отвлекся на сладенькое.

Бонни и свалил. Выжатый, как после десяти репетиций подряд. Нет, больше ни за что и никогда!..

В «Зажигалке» он был в половину шестого. На всякий случай. Конечно, мадонна на редкость пунктуальна, но вдруг придет раньше? Да и перед встречей неплохо бы слегка отвлечься от Томового нытья. Съесть что-нибудь. Выпить аспирину. Только за рулем своего «Бугатти» Бонни осознал, что сверлящая гадость в висках – это не только голос Тома, но и обыкновенная головная боль. Чертовски некстати.

Сэндвич, фреш, второй аспирин, привет-привет с Диком – не может же старый пень пропустить представление! Попутно осмотр всех имеющихся в «Зажигалке» дам: ни одна не подходит.

Шесть часов.

Сейчас Роза войдет в дверь. Улыбнется, скажет: привет, Бонни, я пришла к тебе. Он опустится на одно колено, наденет ей кольцо, и жизнь станет окончательно и бесповоротно прекрасна.

На звук открывающейся двери Бонни чуть не подскочил. Во все глаза смотрел – ну, это же ты, мадонна, правда?..

Нет. Монтроз с какой-то из своих юридических девиц. Привет, Бонни, увидимся, и прямой наводкой в дальний зал.

Ладно. Наверное, ее задержали пробки. Она будет с минуты на минуту.

Через полчаса вариант «пробки» сменился на «сломанный ноготь и прочие катастрофы». К без десяти семь больное воображение успело нарисовать крушение самолета, взрыв газа, упавший с крыши кирпич, врезавшееся в фуру такси, нападение бешеных енотов и еще сто и один ужас.

Полная чушь!

Бонни точно знал, что с Мадонной все в порядке. Не может быть иначе! Но, видимо, Том его заразил паникерством и чем-то еще не менее тяжелым и опасным. Потому что Бонни каждую минуту смотрел на часы и едва удерживался от того, чтобы достать смартфон и проверить сводку дорожных происшествий.

И – с трудом отгонял мысль «она не придет, потому что не любит».

Не может такого быть.

Она обещала прийти. Она обещала сказать честно, если вдруг решит, что Бонни ей не нужен. Они оба взрослые люди и могут обойтись без дурацких игр родом из песочницы. Она бы не стала говорить «люблю» только ради того, чтобы посмеяться. Она – не Сирена!

Нет. Розетта обязательно придет. Только бы с ней все было в порядке!..

Без восьми семь. Снова открывается дверь. Это должна быть мадонна, прошу тебя, Езу!..

На этот раз Бонни стоило большого труда не выругаться вслух. Потому что эту женщину он не хотел видеть больше никогда. Ни сегодня, ни завтра, вообще никогда!

– Привет, Бонни!

Мисс Кофи, japona mat`!

Самоконтроля хватило только на вежливый кивок – и отвернуться. Если мисс не совсем дура, свалит сама.

– Кого-то ждешь?

Не свалила. Клеится. Как нарочно – именно сегодня. Кто-то там, наверху, смеется надо мной!

– Жду.

Отвали. Сама. Сейчас же. И не трогай меня! Не напоминай о моей ошибке!

И вдруг:

– Может быть, меня?.. – с такой знакомой нежной, чуть насмешливой интонацией.

Воздух застрял в легких, в животе похолодело, мысли понеслись вскачь: она? Нет, не может быть! Мадонна бы его не оттолкнула, никогда! Или – все же она? Вдруг он не ошибся!..

Взгляд сам собой скользнул по ней в поисках подтверждения – или отрицания, и тут хлопнула входная дверь. Бонни машинально глянул в ту сторону… и облегченно выдохнул. Нет, не ошибся. Это просто совпадение. Потому что вот она, только что зашла в «Зажигалку»: знакомый силуэт, легкая походка, роза в черных волосах… она смотрит – и улыбается, так понимающе… Мадонна? Мадонна! Ты пришла!..

И прошла мимо.

Из-за кофейной дуры? Да к черту дуру!.. Розетта просто хочет поиграть. В случайную встречу. Она же любит – играть. Mia Bella Donna!

– Это не она.

Голос дуры прозвучал, когда Бонни уже забыл о ней и готов был сорваться вслед за мадонной, но тут что-то в нем лопнуло – и долго, долго сдерживаемая пружина напряжения развернулась…

Он высказал мисс Кофи все, что копилось – сегодня, вчера, всю эту гребаную постановку. Пока он говорил, – тихо, ни к чему устраивать скандал на весь клуб, – подспудно думалось: это к лучшему, никаких больше сомнений у него и надежд у нее, порвется, наконец, эта странная и неуместная ниточка между ними. Та, что заставляла его помнить о ее присутствии. Сомневаться и надеяться. Даже сегодня.