Анастасия Шерр - Бродяга

Устала кроха моя.

Да, денёк сегодня весёлый.

Молча подхватываю худосочную тушку Володи и несу его к дивану. Бармалей смотрит на меня с укоризной и с тихим рычанием сваливает в сторону.

Да, псина, я тоже не особо рад этому. У меня так-то другие планы были на новогоднюю ночь. В особенности, касательно твоей хозяйки.

– Ты бы в спальню его отнёс, – слышу позади и, кажется, из ушей начинает валить пар.

– В спальне мы с тобой будем спать!

– Не мечтай даже! Будешь на полу или с ним на диване! – посмотрите-ка, ожила Моська.

– За стол иди, Надя! – рявкаю через плечо и бросаю лоха на скрипучий диван.

Зашибись, мента, как красну девицу на руках таскаю.

– Сколько тебе лет, Надь? – рассматриваю её хрупкую фигурку и ловлю себя на мысли, что не прочь бы и пощупать её.

– Неприлично спрашивать у женщины…

– Да, я знаю. Так сколько? – настаиваю и ей это, похоже, не очень нравится.

Стесняется что ли?

Дурёха.

– Тридцать недавно стукнуло, – говорит так обречённо, что меня смех разбирает.

– Разве это много? Я вот не знаю, сколько мне лет, но думаю, что намного старше.

– Ты мужчина. Вы и в сорок, и в пятьдесят ещё по бабам бегаете. А для женщины тридцать – уже старая, – какую же чушь она городит.

– А по-моему, самое оно. Моська, а ты чего не в платье? – только сейчас замечаю, что Надя в джинсах и слегка потасканной футболке.

Насколько я знаю женщин, а мне кажется, я их знаю, для них любой праздник превращается в ритуал с охами-ахами у зеркала и причитаниями «надеть нечего».

Опять же, откуда я это знаю? Так легко рассуждаю о бабах, что, кажется, должен помнить хотя бы одну… Но нет. Пустота в башке.

Наденька ещё эта… Странная.

– Этот мудак тебя так загнобил? – киваю в сторону гостиной, где валяется тело её бывшего и в который раз задаюсь вопросом – какого хрена я его не выкинул?!

Ладно, в конце концов, может этот мусор поможет мне узнать кто я вообще. Если сидел, а думаю, так оно и есть, то в ментовской базе должна быть моя харя.

– Давай не будем сейчас о нём, – накладывает мне на тарелку салат и этот жест охренеть как нравится.

Смотрю на большие часы на стене и вскакиваю, как ошпаренный.

– Шампанское где?!

Наденька, ахнув, несётся к холодильнику, а я расплываюсь в счастливой улыбке. Возникает навязчивое ощущение, что всё именно так и должно быть. Правильно это всё. За исключением, конечно, мента на диване.

Под бой курантов откупориваю «шампунь» и разливаю по бокалам.

– С Новым годом… Лёша, – Наденька поднимает свой бокал и смущённо улыбается.

– С Новым годом, Моська! – притягиваю её к себе и впиваюсь своими губами в её.

Какие же охуительно сладкие у неё губы! Да я в жизни ничего слаще не пробовал! Хотя откуда мне знать…

Надя не сопротивляется, но и не отвечает. В шоке маленькая. Ну ничего, это временно. Скоро закричишь подо мной, Моська.

Никогда бы не подумала, что мужчина, страдающий амнезией может быть интересным собеседником, но Лёша меня удивил. В основном, конечно, болтала я, что, в принципе, на меня не похоже. Даже со своей единственной подругой я никогда особо не откровенничала.

Не могу точно сказать, алкоголь ли мне язык развязал или, быть может, это Алексей такой располагающий, но выложила я ему всю свою жизнь, начиная с памятных отрывков со школьной скамьи и заканчивая днём нашего знакомства, без любого стеснения.

Рассказала и о том, как в девятом классе лучшая подруга увела у меня первого парня. И о том, как на своё восемнадцатилетие напилась вина и всю ночь мама держала мои волосы, пока я обнималась с унитазом. И о своей «весёлой» работе в такси… Да проще перечислить то немногое, чего я не растрепала.

Даже поведала о том, как предал муж…

Вернее, он изменял мне на протяжении всей семейной жизни, начав ещё со свадьбы, когда в туалете ЗАГСа трахнул свидетельницу. Жаль, что узнала я об этом уже через несколько лет.

Странно, конечно, раскрывать такие интимные подробности своей жизни незнакомцу, которому, по сути, и дела до моего трёпа нет. Но уж очень хотелось излить наболевшее хоть кому-нибудь.

Тем более, что уже завтра он об этом и не вспомнит.

Я даже не заметила, как наступило утро, а бутылка вина опустела.

Лёша пил мало, что мне безумно понравилось. Если сравнить его и моего бывшего, мирно похрапывающего на диване, то можно предположить, что они с разных планет.

Володя в Новый год обычно нажирался так, что до постели тащила его волоком. На мои претензии по поводу чрезмерного употребления алкоголя, лишь пожимал плечами и говорил: «А что ещё делать с тобой? Не медовый же месяц!».