Кирилл Новоженов - Тася

– Пал Сергеич… пробки просто. – девушка потупила взгляд, старательно изучая пол под ногами.

– Пробки у неё. У других значит все двигается, а для Лазаревой – пробки? Я тебя уволю! К чертям собачьим вышвырну с твоими опозданиями! Садись уже, а то как школьница у директора! После летучки задержишься, поняла?

– Хорошо, Пал Сергеич. – Тася быстро юркнула к свободному месту за столом и достала маленький блокнотик из сумочки, изображая полное раболепие и смирение.

Главред чертыхнулся сквозь зубы и продолжил дальше свою стандартную речь об отсутствии нормальных статей и абсолютной расхлябанности современных журналистов, а потом резко перешёл на «дележку» новостей. Судя по тому, что даже именитым доставалась откровенная чепуха, Тасе светила полная фигня в виде какой-нибудь пропажи книги из библиотеки или ремонта ларька под окнами редакции.

Вот только предвкушение одной и возможности другого в этот раз различались кардинально. Вместо привычного «пойдешь туда-то и напишешь о том-то» главред плотно закрыл дверь кабинета за последним вышедшим и закурил. Будто целенаправленно нагонял на Тасю ощущение полнейшей безысходности. И когда он наконец заговорил, тон обещал все что угодно.

– Значит так, Лазарева. Ты же у нас в прошлом году ездила в лагерь журналистов?

– Ездила, Пал Сергеич. – кивнула девушка.

– Ну вот и славно. Значит особых проблем с этим у тебя не будет.

– В смысле проблем? – Тася мысленно перекрестилась.

– Для тебя там все знакомо уже, привыкать не нужно будет. Будешь в этом году представлять наше издательство. Снова.

– Пал Сергеич, родненький, только не это! Я лучше в архиве сдохну от аллергии, чем ещё раз поеду в этот лагерь! Вы же сами говорили, что все туда ездят по разу! Все что угодно, но только не это!

– Лазарева, хватит стонать. Решение руководства оспаривать явно не твоя прерогатива. А там тебе и воздух свежий, и дисциплину опять же подтянешь. Может даже в голове мысли правильные появятся. Все-таки природа вокруг будет и никаких отвлекающих факторов. Ну и пробок тем более. – последнее предложение редактор произнес с особым садизмом.

– Пал Сергеич… – заискивающе начала Тася

– Лазарева, тебе ЦУ выдали? Будь добра исполняй! Оставь свое нытье для бухгалтерии и профсоюза. А теперь – сгинь с глаз моих! Это мое последнее китайское предупреждение. Завтра с самого утра оформляешься и с горящими глазами поедешь юные умы наставлять на путь истинного журналиста. Поняла?

– Поняла… – обречённо кивнула девушка. – В самую жопу, как обычно…

– Чего ты там бормочешь? – Сергеич недовольно сверкнул глазами.

– Ничего. Так, о своем… думаю какие вещи брать.

– После работы об это думать будешь! А сейчас с чувством полнейшего энтузиазма шуруй отсюда, пока не добавил от щедрот.

– Спасибо, Пал Сергеич… за доброту вашу. Прям не знаю, как и благодарить за такое доверие.

– Лазарева! Сгинь уже! Без тебя головняка хватает.

Тася убрала блокнот в сумочку и поплелась к дверям. Толкнула ее и услышала жалобное «ой» с другой стороны – Машка опять подслушивала и получила дверью по голове.

Закрыв за собой дверь, девушка посмотрела на потирающую ухо коллегу.

– Маська, курить есть?

– Ты же бросила.

– Как бросила, так и начала.

– Архив?

– Хуже.

– Куда хуже? – Маша потерла нос и наморщила лобик, перебирая в голове возможные варианты. – Уволил что ли?

– Не. Лучше бы уволил.

– Тася, ну давай колись уже!

– «Пегас»…

– Ты же…

– Ага. И в этот год снова я.

– Сволочь! Надо на него жаловаться!

– А толку? Они могут отправить кого хотят.

– Таська, но это же не честно!

– Иди, скажи это Главвредычу и поедем туда вдвоём.

– Не-не-не. Я туда больше ни ногой! Лучше на год в архив.

– Пошли уже в курилку…

Все-таки Машку не зря называли трещоткой.

Поохав пару минут и выдав пару злостных тирад в адрес главреда, она быстро переключилась на тему прошедших выходных, клубов, в которых она побывала, и новых сплетен. А куда без них? Тася слушала ее в пол уха, изредка кивала и продолжала наблюдать за тем как вьется дымок от сигареты и прыгают по веткам чирикающие за окном воробьи.

Долбаное проклятие понедельника. Каждую неделю, независимо от того во сколько Тася легла спать, она опаздывала ровно на тридцать минут. Можно было лечь в девять вечера, встать в шесть утра, но какая-то неведомая сила вечно выкидывала фокус, и девушка задерживалась. И ведь самое обидное, что в остальные дни судьба-злодейка словно забывала о своих закидонах. Надо приехать в редакцию к девяти? Не вопрос! Исчезали пробки на дороге, светофоры горели исключительно зелёным, на парковке всегда было свободное место и даже охранник на вахте любезно пропускал ее помимо турникета, бросая в догонку интересующийся взгляд.