Маша Моран - Шут и Осень

Все её платья были чёрного, серого и коричневого цвета, вышедшими из моды лет десять назад. Но её манеры всегда были идеальны, а голос тих. Репутации могла позавидовать даже монахиня. Тридцать два года… Что она видела за это время? Замуж в семнадцать лет. Её мужу было пятьдесят. В первый раз она увидела своего супруга в день свадьбы. Старый, со злобным выражением лица, он жаловался своему пажу, что его невеста слишком неказиста. А после этого, кряхтя, мучил её тело, чтобы потом выговаривать, что она похожа на бревно. Больше десяти лет жизни она терпела упрёки и оскорбления. Терпела его мокрые губы, глаза навыкате, как у жабы, обшаривающие её тело, вечные оскорбления и упрёки, что не может родить наследника.

И вот теперь он отсылал её в монастырь. В самый дальний, какой только смог найти. А она даже рада. Наконец всё это закончится. Она станет сначала послушницей, потом монахиней. Будет выполнять поручения и молиться… О чём-нибудь. Там она будет носить грубую рясу и отрежет свои жуткие волосы. Там она состарится и умрёт.

А когда-то она мечтала удивить мужа своим искусным шитьём. Эльжебета вытащила со дна сундука тонкую ночную сорочку с вышитым подолом и рукавами. Там были изображены красивые незабудки. Но она так никогда и не надела эту рубашку. Как только муж увидел её обнажённое тело, покрытое веснушками, тут же скривился и велел больше никогда не снимать грубую сорочку.

Она не забудет это унижение, осознание того, что даже для уродливого старика она непривлекательна.

Ночная рубашка вновь отправилась на дно сундука. А ведь раньше, слушая рассказы подруг, она мечтала поражать мужа своими красивыми соблазнительными корсетами, сорочками и подвязками. Какой же наивной она тогда была. И глупой.

За дверью раздались чьи-то голоса, и Эльжебета быстро захлопнула крышку сундука.

В Кажницком замке ей предстоит пробыть три недели. Если бы не приглашение короля, то она уже давно бы тряслась в карете по пути к Северному кряжу. Но его величество Марк хотел видеть при дворе и графа, и графиню, поэтому Эльжебета сейчас находилась здесь. Как всегда, ей выделили самую бедную комнату, в Северной башне, по соседству с личной прислугой короля. Граф должен был прибыть лишь через неделю, поэтому сейчас она наслаждалась таким желанным одиночеством. Если бы можно было просидеть в этой холодной комнатушке все три недели. Спрятаться под одеялом, чтобы не слышать обидные слова за спиной, злобный шёпот. Но насмешки красавиц – малая плата за семь дней спокойствия. Как и прежде, она будет наряжаться в свои старые платья, носить причёску, которая ещё больше её старит, надевать глупый чепец и делать вид, что ничего не слышит. Ни как её называют уродливой старой горгульей, ни как издеваются над её проклятыми веснушками. Ничего. Будто она глуха.

Коричневое дорожное платье сменилось серым, больше похожим на одежду служанки. Чепец скрыл длинные рыжие локоны. В старом грязном зеркале отразилась невзрачная маленькая прислужница. Всё правильно. Так и должно быть. Это её судьба. Могло быть и хуже. Вполне возможно, что вскоре её супруг скончается. Он ведь уже так стар. Или его убьют в каком-нибудь сражении. Господи, о чём она думает?! Грех желать такого. Но разве она не может хотя бы мечтать? Слабая призрачная надежда на освобождение.

Эльжебета, графиня Нефележ, втайне даже от самой себя мечтала о другой жизни. Она придумала себе целую историю, как бы всё могло происходить в её жизни. Когда ты лишь серая тень, так легко оставаться незамеченной, так легко наблюдать за другими. Порой даже собственные слуги её не замечали. И Эльжебета научилась этим пользоваться. Она ходила по дому и окрестностям, наблюдала за крестьянами и гостями, подслушивала. Она узнала столько тайн и секретов, сколько не удавалось разузнать самому искусному шпиону. И всё это превращалось в мечты, в грешные фантазии о невозможной жизни.

Ей нравилось представлять себя красивой и соблазнительной, раскованной, даже распутной. Она грезила о том, как сводит с ума того единственного, предназначенного только ей. Если бы она была хоть капельку похожа на любовницу короля.

Даже на тех задворках, где она жила, слышали об этой женщине, которая словно околдовала монарха. Никто не мог объяснить эту страсть ничем, кроме ворожбы. Одни говорили, что она напоила короля Марка приворотным зельем, другие утверждали, что сотворила древнюю опасную магию на крови. Но какие бы слухи ни ходили, власть этой женщины над королём была неоспорима.

Читать дальше