Алекс Д - В самое сердце

– Его нет дома, мобильный отключен. Сейчас проверяем, не выезжал ли Смирнов из штата. Майк, мы его найдем.

– Черт… – я добавил парочку матерных слов, и бросил телефон на тумбочку. Внутри меня росли гнев и отчаянье. Одновременно. Если я не могу доверять Роману, то кому, вообще, можно верить?

Я вспомнил, что он говорил, что не прочь поменяться со мной местами. Мог ли Смирнов завидовать мне настолько, чтобы убить? Почему-то я не мог связать выстрел Лили и отравление. Да, в прошлом Лили и Рома были знакомы, но мотивы? Черт побери, мне казалось, что голова вот-вот лопнет от переполнявших ее мыслей.

Мотив может быть один. На все времена. Банальный. Деньги.

Я уже сказал следователю, что у меня до хрена врагов. И многие из них имеют достаточно денег, чтобы нанять девушку из моего прошлого и лучшего друга. Только зачем такие сложности? Киллер и дешевле, и проще.

Наверно, чтобы разобраться, мне понадобится не один день, и даже не два. Я решил расслабиться и не терзать больную голову. Теперь мне вряд ли и что-то угрожает, и вскоре правда раскроется, рано или поздно.

***

Пять лет назад.

Майкл не смотрел на часы, но чувствовал, что утро уже настало. Пошевелившись, молодой человек застонал от боли в затекшем теле. Сложно очнуться бодрячком, проспав на полу пару часов. Сев, Майкл схватился за голову, в которой словно колокол звонила боль. Прищурив слезящиеся от боли глаза, огляделся по сторонам. Веселая компашка слиняла, оставив после себя хаос и разруху.

– Паола меня убьет, – прохрипел Майкл, вставая на ноги. Он поплелся к лестнице, собираясь принять душ, а еще лучше прохладную ванну и завалиться спать на сутки, а еще лучше – на двое. На полпути Майкл резко остановился и громко выругался, звонко ударив себя по лбу, и тут же заскулил от боли.

– Гребаный мудак, – вырвалось у него. А потом он ускорил шаг, что в его состоянии было почти подвигом. Он направился к комнате Лили, которую вечером унизил, и даже хуже.... Никогда раньше ни с кем, даже со шлюхами Майкл не вел себя так безжалостно, так грубо. И самое ужасное, что они были не вдвоем. Хотя в любом случае то, что он сделал – за гранью. Что может быть страшнее публичного унижения?

Ее комната оказалась открытой. Просто потому, что на ней не было замка или задвижки. Любой мог войти. Майкл много раз хотел, но не осмелился. Как же вышло, что вчера он сотворил подобное? Он не думал о том, что скажет, не готовил речь, а просто вошел. Даже без стука.

Лили не удивилась, не вздрогнула, не обернулась. Наверно, теперь ее трудно чем-то удивить. Девушка стояла у окна и смотрела на сад. Влажные волосы лежали на плечах, а просторная длинная рубашка просвечивала стройное тело. Майкл ожидал увидеть ее в слезах, бледную и потерянную. Наверно, он просто забыл, кто она и как здесь оказалась.

– Прости, мне так стыдно. Лили, я сам не понимаю, что на меня нашло. Как я могу исправить то, что наворотил? – слова вырвались сами, искренние, запоздалые, но честные. Она опустила голову, обхватив себя руками. Наверно, по привычке опустила глаза.

– Тебе не за что просить прощения, Майкл, – тихо произнесла Лили. Ее голос прозвучал устало, отстраненно. Словно она действительно не злилась, не была расстроена и унижена. – В конце концов, я в этом доме именно для того, чтобы выполнять все твои желания. Все, без исключения. Нравятся они мне или нет.

Майкл пораженно уставился на нее. Привыкший к женским капризам, он ожидал совсем другого. Лили повернулась и посмотрела на него. Зелень ее глаз завораживала.

– Ты пришел извиняться? Или объявить, что прежний договор потерял силу. Я больше не убираюсь в доме? Ты захотел большего? Ты мог сказать мне раньше, – и вот теперь в ее глазах мелькнул немой упрек.

– Скажи, Лили, чего хочешь ты? – спросил Майкл, глядя на хрупкий силуэт на фоне окна. Она была невероятно хороша. И не было в ее красоте ничего продажного, искусственного.

– Это не имеет значения, – она печально улыбнулась и подошла к нему. – Ты выглядишь неважно. Хочешь, я помогу тебе принять ванну?

Он мог поступить правильно и отказаться. Мог все оставить, как есть. Принести свои извинения и выйти за дверь. Он мог попытаться понять ее, стать другом, выяснить о ней чуть больше.... Но он не хотел. Алан Гетти действительно хорошо знал характер и вкусы своего племянника. И он угодил с подарком.

«В жизни бывают только две настоящие трагедии: одна – когда не получаешь того,

чего хочешь, а вторая – когда получаешь.»