Регина Райль - Мёртв и невредим

Тёмная бездна его глаз смеялась. И вместе с тем затягивала несокрушимой серьёзностью, будто Имп что-то решил про себя, наметил цель. Так и оказалось.

– «Нет» из твоих уст звучит как челлендж, – он ухмыльнулся и пошёл на меня.

Я быстро попятилась, но ноги сзади под коленями будто подрубило, и я плюхнулась на кровать. Как некстати. Нужно было двигаться к шкафу, креслу или двери. Или Егор намеренно вёл меня сюда? Вот гад!

Подняться я не успела. Воспользовавшись тем, что я попалась в ловушку, он опрокинул меня на постель и забрался сверху, руками по обеим сторонам заблокировав отступы. Я попыталась приподняться, но сделала только хуже – притиснулась сильнее, ощутив все изгибы его тела. Отодвинуться бы хоть чуть-чуть!

– Егор, пусти сейчас же!

Мне в бедро упёрлось что-то твёрдое, и от догадки лицо вспыхнуло. Имп тоже это почувствовал и нарочито медленно полез вниз, проскальзывая ладонями по моему животу. Его пальцы будто случайно зацепили футболку, коснувшись обнажённой кожи. Я вздрогнула и закусила губу. А через пару секунд рядом с моим лицом шлёпнулся сотовый.

Но выдохнуть с облегчением не удалось – через считанные секунды ощущения повторились. Может, у него два телефона, а?

– Слезь с меня! Ты что не понимаешь, когда девушка отказывает? – мой голос сорвался и зазвучал как чужой, а сердце почти взломало хрупкие кости рёбер.

Дыхание с усилием проталкивалось в горло, грудь вздымалась прерывисто.

Егор был тяжёлым. Я отталкивала его, но без толку: чем сильнее вырывалась, тем теснее оказывалась прижатой.

– Прекрасно понимаю, – защекотал его томный голос. – Когда детка говорит «нет», это значит «да».

– Моё «нет» – это «нет», – я сверкнула на него гневным взглядом. – Я не ломаюсь, когда говорю, что не хочу тебя!

Имп наклонился ниже, и пряди, выбившиеся из хвоста, защекотали мне щёки. А парфюм будто потёк на кожу, заполнив пространство вокруг сладко-терпким ароматом.

– Сейчас проверим, – сказал Егор и накрыл мои губы поцелуем.

Конечно, я не стала это терпеть. Пищала, толкалась и извивалась. Но только мне удавалось вырваться и отвернуться, как жаркие губы снова ловили мой рот, а руки обнимали крепче.

– Прекрати! – воскликнула я, но моё возмущение в очередной раз потонуло в его возбуждении.

Прикосновения Импа отдавались электрическим током по коже. Голова кружилась и пульсировала, а в животе, несмотря на мой протест, сквозила болезненная тяжесть – тело, зараза, откликалось на ласки.

Мне казалось, это не закончится никогда, но тут позволили в дверь.

– И почему люди не могут опоздать? – Егор прекратил пытку поцелуями и приподнялся надо мной.

Его полные губы блестели от слюны, а карие глаза смотрели с таким желанием, что сердце отказывалось возвращаться к ровному ритму.

– Расслабься, не дрожи. Я понял твоё «нет», – усмехнулся он. – В этом городе полно согласных самок, а я никогда не беру силой. Если только малышка сама не хочет подобного, – сказал Имп, скатываясь с меня. Воздух глубоким глотком влился в лёгкие. – Откроешь дверь? Мне нужно отлучиться в ванную, – бросил он и покинул спальню.

Я села на постели и трясущимися пальцами поправила забившуюся между ног юбку. Комната перед глазами вертелась как карусель. Щёки и губы пылали, по бёдрам колкими крошками сыпали остаточные мурашки.

Но я не жалела, что отказала Егору. Я поступила правильно.

Трель звонка снова огласила холл, на этот раз настойчивее. Я поднялась, пригладила волосы и пошла открывать нетерпеливому гостю.

На пороге стояла девушка. Тёмно-русые волосы опутывали её тонкий стан до пояса. На худом лице отчётливо выделялись скулы, большие голубые глаза с пушистыми ресницами и губы, однозначно пережившие инъекцию по увеличению. Незнакомку окружал тяжёлый дорогой аромат. Никогда не понимала, зачем нарочно старить себя «взрослыми» духами, шмотками и макияжем. Девица при всём параде выглядела на тридцатник, но скорее всего была моей ровесницей.

Она равнодушно глянула с высоты каблуков и чуть покривила губы.

– Где Егор?

Голос тронул меня роем колючих снежинок. По ходу про банальную вежливость она забыла. Ну, и я не стала здороваться.

– Сейчас подойдёт, – ответила я и впустила гостью.

Та перешагнула порог, огляделась, прислушалась и, либо по отсутствию обуви, либо по подозрительной тишине, сообразила, что кроме меня и Егора в квартире больше никого. Безразличие к моей персоне стремительно исчезло. Лицо незнакомки стало строгим и требовательным, а взгляд – жёстким.