Странная Любовь - Тень Кукловода. Игра теней

– Послушайте, – он угрожающе надвинулся на Тишмана, – мы не в тематическом клубе. И не у вас в игровой. В моем салоне. На моей территории. И оставьте свои замашки рабовладельца. Мне плевать, что у вас, видимо, лайфстайл. Я буду делать с моделью то, что посчитаю нужным. Разговаривать с ней, объяснять задачу, прикасаться к ней, добиваться нужной мне позы. Это моя работа. Вы хотите получить результат? Тогда вот мои условия. Вы будете каждый день привозить девушку в студию к десяти утра. Оставлять мне и уезжать. О том, что мы закончили – вам сообщит администратор. И даете мне слово, что не станете выспрашивать о том, что мы делали, не станете наказывать или пытать ее за все, что будет происходить в студии. В свою очередь обещаю – без сексуальных воздействий.

– Но…

В глазах Тишмана промелькнул страх.

– Никаких но, – яростно прошипел ему в лицо Артем, сдаваясь накатывающей волне гнева, – или соглашайтесь, или убирайтесь.

Тишман отстранился, нервно пригладил волосы, и без того идеально прилизанные. Хрустнул суставами пальцев, от чего Артема снова передернуло.

– Хорошо, хорошо, господин художник, – примирительно сказал Тишман. – Не надо так нервничать. Простите за демонстрацию власти, но я был искренне уверен, что мы единомышленники. Я согласен на ваши условия. И доверяюсь вашей порядочности.

– А я прошу прощения за разборки на глазах вашей нижней. Но, заметьте, я предлагал ее отослать.

Артем уже взял себя в руки, хотя еще тяжело дышал. Он действительно, едва сдержался, чтобы не ударить Тишмана.

Девушка все это время так и стояла на четвереньках, уткнув лицо в пол и вытянув вперед руки. «Поза полного подчинения», – вспомнил Артем, и от этого знания ему стало тошно.

– Оденься и жди в приемной, – сухо скомандовал Тишман.

Лоли поспешно вскочила, подняла с пола платье, застегнула на шее обруч, расправила складки и, не поднимая глаз, прошла к двери.

Артем пошел за ней, чтобы открыть замок. Пропуская девушку, заметил, что она дрожит всем телом. В студии было прохладно – горел только обычный свет, осветительную аппаратуру, от которой воздух быстро раскалялся, Артем включать не стал.

– Жанна, сделай чаю! – крикнул он в приемную. – И нам кофе!

– Йес, босс, – отозвалась Жанна, как всегда с придыханием.

– Пойдемте и мы, кофейку попьем, – примирительно предложил Артем Тишману, испытывая чувство вины за то, что так грубо обошелся с клиентом. – Составим примерный план фотосета.

Тишман молча кивнул и поджал губы. Видно было, что он не привык к такому обращению, и все еще злится.

Лоли сжалась в комочек в уголке дивана, видимо отчаянно пыталась согреться. Артем взял со стойки администратора пульт и переключил кондиционер на обогрев. Жанна посмотрела на него с изумлением.

– Совсем выстудила салон! – проворчал Артем, – думаешь, в холоде лучше сохранишься?

Администратор одарила его убийственным взглядом.

– Итак, давайте еще раз обговорим детали.

Артем присел в кресло напротив Тишмана.

– Начинаем с шибари, я правильно понял? Вязать будете сами?

Тишман помолчал, переплел пальцы, хрустнули суставы.

– Могу и сам, – задумчиво произнес он, – но хотелось бы позатейливее…

– Хорошо, найду мастера по эксклюзивной вязке. Оставьте свой е-мейл, пришлю на выбор работы нескольких. Кстати, на вашей модели очень красиво будет смотреться вязка рыболовной сетью. Насчет подвесов подумайте, у меня есть несколько идей, но хотелось бы услышать ваше мнение.

Тишман кивал, его недовольство постепенно улетучивалось, деловитый тон Артема явно нравился гостю.

– Завтра постараюсь изложить свои мысли. Мы же начинаем завтра?

– Давайте завтра, – согласился Артем. – Жанна, позвони Кириллу, пусть возьмет все для работы с обнаженкой, пудру светоотражающую, краски по телу. И Ваньке тоже, свет нужен будет особый. Да, еще проверь, ткани для драпировки остались у нас? Органза, сетка, бархат? Помнишь, я делал сет, года три назад, «Мизерикордию». И цветы… Розы темно-красные, пошипастее, лилии белые, крупные. Закажи у Яны, у нее всегда свежие…

Перед глазами, будто в калейдоскопе, мелькали образы, позы, блики, Артем хватал карандаш, рисовал наброски, показывал Тишману, объяснял. Им овладевал творческий азарт, особая нервное возбуждение, будто кровь в венах вскипала пузырьками, щекоча изнутри. Как он скучал по этой «щекотке».

Минут через тридцать на столике между пустыми кофейными чашками валялись с десяток листков с набросками, Тишман довольно улыбался, и даже Лоли согрелась и перестала дрожать.