Глеб Карпинский - Гостья из прошлого. Асексуальный рассказ

Бойлер уже неделю как не работал, ремонт своими силами ничего не дал, а чтобы купить новый, пока не хватало средств.

– Жирная? – спросил опять муж, утыкаясь носом в ее макушку и вдыхая с наслаждением запах ее уже тронутых сединой волос.

– Кто жирная? – повела она недовольно плечами, пытаясь отстраниться. – Ты про крысу что ль? Нет, крысеныш попался.

– Значит, еще есть… – проворчал он, отпустил объятия. – Когда поеду встречать, может, куплю еще парочку капканов.

Затем он прошелся по комнате, что-то обдумывая, и жена терпеливо слушала, как скрипят под тяжестью его медленных ног половые доски.

– Ты можешь приготовить нам что-нибудь изысканное? Ну, курицу что ль свари. Все равно зажирели, яйца не несут.

Жена вдруг обернулась, словно очнулась от зимней спячки.

– А как же ты сядешь за руль? Ты же пьян!

– Не боись! Я проселочной поеду, – успокоил он ее ухмылкой. – Там ментов в помине не было. Ну а если даже что, покажу ксиву.

– Так она ж просроченная…

– Просроченная, непросроченная… Все равно бывших атташе не бывает.

Потом ее внимание переключилось на французский язык, и она попыталась вспомнить парочку заезженных фраз, чтобы доказать себе, что она еще не совсем опустилась, что ничего еще не потеряно и стоит только начать новую жизнь и все вернется, как прежне… Но память словно отшибло напрочь. В голове крутился этот совсем как-то не вовремя приезд знакомой мужа, о которой она ничего прежде не знала.

Муж уже оделся и завел в гараже машину, а жена все еще пыталась сосредоточиться на своем, женском. «Excuse mon français, mais qu’est ce…» (Извините за мой французский, но какого хр..», – скажет она прямо, глядя в глаза этой свалившейся на голову напасти.

Гостья эта, судя по всему, обещала быть уже менее, чем через час. Железнодорожная станция была близко, где-то в двух километрах, и гудки поездов, летящих по блестящим рельсам, то и дело доносились досюда. Сегодня же с утра их было особенно много, что даже голова разболелась.

– Прошу тебя, только будь осторожен! – выбежала встревоженная и вся растрепанная она во двор, когда УАЗик мужа резко рванулся с места и чуть не сшиб столб у ворот.

Она сама едва успела отскочить в сторону, и в удушливом облаке угарных выхлопов так и застыла, невольно провожая стремительно исчезающую из вида машину.

«Курицу что ль свари…» – звучали в голове слова мужа, и она, послушно взяв в руку топорик, пошла опять в сарай, к тем, кого только что накормила пропавшей гречкой.

Когда она услышала гудок подъезжающей машины, сердце ее защемило и заныло. Нужно было открывать ворота, встречать гостью, а у нее еще не был накрыт стол. Впопыхах она дорезала кое-как салат из помидоров, посолила, поперчила, полила оливковым маслом. Конечно, не хватало трехслойной овечьей брынзы, но где ее взять в России, тем более в глубинке, в ста километрах от столицы?

Муж уже открывал ворота. Она увидела его через окно, он был весь какой-то напыщенный, важный, точно соседский индюк.

«Странно, что он не побрился, – подумала она, вытирая руки о полотенце. – Эти избалованные француженки привыкли к чистоте и аккуратности».

Затем жена вышла во двор, переглянулась молча с мужем, который опять садился в машину, чтобы закатить ее поближе к дому. В салоне сидела миловидная девушка в легком ситцевом платьице, с каким-то простеньким шарфиком, обмотанным вокруг ее лебединой шеи, волосы русые, совсем молоденькая, какая-то бледненькая.

«Откуда муж мог знать эту девушку? Да и на взбалмошную француженку она особо не похожа, хотя… „Les eaux mortes sont profondes“ (В тихом омуте черти водятся), – рассуждала жена, делая шаг навстречу, чтобы познакомиться. – Они, должно быть, познакомились в Париже на одном из посольских банкетов. Там часто пасутся вертихвостки. Но это же было лет пять назад! А, значит, на тот момент ей было не больше пятнадцати, а, может, и того меньше».

– Bonjour. Bienvenue! (Здравствуйте. Добро пожаловать!) – спросила она на французском языке, собираясь расцеловать гостью в обе щеки. – Et vous devez être Lise? (Вы должно быть Лиза?)

Прибывшая девушка сама вышла из машины, надвинула слегка бровки, точно сердясь чему-то, и протянула вперед свою слабую кисть для рукопожатия, показывая тем самым, что она не хочет сильно сближаться с хозяйкой и весь этот приезд имеет вынужденный и краткосрочный характер. В это время подошел муж. Он немного задержался с парковкой в гараже, когда его жена и молодая гостья обменялись рукопожатием.