Скарлетт Эдвардс - Признание

- Конечно же я знал, что у нас этого нет. И возможно никогда не будет. Но это не значит, что я перестал надеяться, Лилли, что в один прекрасный день мы сможем. Я видел, что ситуация меняется.

- А затем через несколько дней ты застала меня с...Анжеликой, - он шепчет её имя. - Я был в ярости. Не на тебя. На себя. Я был вне себя за то, что был так неосторожен, за то, что был так бестактен, за то, что был таким чертовски слабым. Мне не нужна была она, когда у меня была ты.

Он снова смеется надо мной.

- Но старые привычки проходят с трудом. Помнишь пословицу про старую собаку? Старую собаку новым трюкам не обучишь. Понадобится время, чтобы справиться с этим.

- Я знал, что это ты, когда услышал шум за окном. Кто еще это мог быть? А когда пришел в твою комнату, ты лежала в кровати. Я знал, что ты пыталась меня обмануть.

Из его горла вырывается рычание. Я неловко двигаюсь под его неожиданно-тяжелым взглядом.

- Чему я не был рад. Я пытался сдержать ярость, но я знал, что если я притворюсь, что не знаю, что ты сделала, мы бы оба выглядели дураками. Я был готов уйти из твоей комнаты, но вдруг заметил следы на полу. В этот момент у меня не оставалось выбора, как наказать тебя. Я не мог проигнорировать их.

- Но ты помнишь, что я сказал дальше? Что с этого момента, каждый раз, когда я вижу тебя, я хочу тебя на руках и коленях? Я пожалел о тех словах. На следующее утро, когда я уехал, я весь день мечтал забрать их обратно. Поэтому, когда я вернулся, у меня не вызвало сомнений твое неподчинение.

- Ты игнорировал меня, - говорю я.

- Я пытался сохранить лицо, - вздыхает он. - Я не мог смотреть, как ты покачнешься от моих требований. От этого я стал слабым. Больше всего я ненавижу слабость.

- Но так ты похож на человека, - шепчу я.

- Возможно. Но тогда я не был готов показать тебе ту сторону себя.

Он поворачивается, смотрит на меня и идет прямо вперед. При этом его глаза прикованы ко мне. Я не прерываю контакт, как бы мне этого не хотелось.

То, что он делает дальше, застает меня врасплох. Он падает на колени и берет мою руку.

- Но сейчас я готов, - шепчет он.

Я моргаю сквозь слезы. Я плачу? Почему? Я никогда не была слишком сентиментальной.

Но от слов Стоунхарта во мне бушуют непонятные эмоции. Увидев его на коленях, меня охватывает благоговением.

- Ты можешь спросить у меня всё, что захочешь, - говорит он мне. - Но сначала позволь мне закончить мою историю.

Я молча киваю с трудом примирившись с тем, что происходит со Стоунхартом.

Он встает и снова начинает расхаживать по комнате.

- Две недели были самыми долгими в моей жизни. Чертова поездка обязательно должна была случиться в тот момент, когда мы начали прогрессировать. Я волновался, что за это время мы растеряем прогресс. Но не только это беспокоило меня. Не прошло и дня, как я начал скучать по тебе. Ты стала моим наркотиком. Я пристрастился к тебе, Лилли. Всю поездку я был сам не свой. Я принимал плохие решения. Даже мои коллеги заметили это. А всё потому, что я не мог выкинуть тебя из головы. Сотни раз я боролся с тем, чтобы не сесть в самолет и не прилететь домой к тебе. Сотни раз я хотел улететь обратно, чтобы просто обнять тебя. Ни одна женщина никогда не производила на меня такого сильного влияния.

Я смотрю на него в недоумении. Я не знаю, что сказать.

- Приземлившись в тот день в Калифорнии, мое самообладание полетело ко всем чертям. Я так долго ждал, чтобы увидеть тебя. Я помчался домой. Сердце при этом так бешено колотилось. Я был готов извиниться за то, как я обращался с тобой, за то, что сделал с тобой, готов был признаться в чувствах, но нашел тебя...

- Спящей, - шепчу я.

- Да, - говорит он. - Спящей.

Мы молчим. Через минуту Стоунхарт снова начинает говорить.

- Ты представить себе не можешь, как я был разочарован. Я понял, что те чувства, что я питал к тебе, были односторонними. Я чувствовал себя бессильным. Всё это иллюзия. Никакой взаимности. Ты не хотела видеть меня.

Я сглатываю. Таким ли я хотела видеть Стоунхарта?

- Я думал, может быть, ты проснешься. Я думал, может быть, мне стоит подождать. Но минуты тянулись, и ярость съедала меня изнутри. Я злился на то, что был таким слабым. На те чувства, что росли внутри меня.

- Я был неправ. Ничего не изменилось. Стало только еше хуже. После двух недель, как я и боялся, мы растеряли весь прогресс.

- Я не хотел терять тебя. Но я чувствовал, что ты ускользаешь из моих пальцев. Поэтому я сделал единственное, что я мог, Лилли. Наблюдал за тобой. Я должен был, Лилли, разве ты не видишь? Я должен был сделать это. Должен. Ты не оставила мне выбора. Должен..., - он отводит взгляд. - Я должен был оставить тебя в темноте.