Алекс Д - Призраки Орсини

Вот и сейчас мое сердце замерло на пару секунд, чтобы потом помчаться вскачь, галопом, обгоняя скорость света, я едва успевала дышать, глядя, как он идет между парочек, которые сначала с раздражением смотрели на помеху, а потом застывали в потрясении, провожая его любопытными взглядами. Невероятный магнетизм и бьющая в глаза экзотическая красота, которая казалась настолько нереальной, фантастической, искусственной, что хотелось задержать на нем взгляд; убедиться, что недостатки и следы вмешательства пластического хирурга в совершенство его черт есть; искать их и не находить. Он родился таким, но его красота не воспринималась бы настолько мощно, если бы не обладала мрачной, чувственной энергией и словно тяготила его.

Они все на него пялились – мальчики, девочки, мужчины женщины, старики. Дети. И я… я тоже.

Мне повезло – я смогла дотянуться до солнца, прежде, чем сгореть .

Дино

– Ты пропустила самый интересный момент, – иронично заметил я, откусывая от ее мороженого. Я постоянно это проделывал. Покупал одно мороженое, только для Андреа и почти всегда съедал его. Черт его знает, почему именно ее мороженое мне казалось вкуснее. Андреа в очередной раз «залипла» на мне, забыв о происходящем на экране, и я хотел вернуть ее в реальность. Хотя бы ненадолго… Я знал, что больше пяти минут она не выдержит, снова вопьется в меня своим горящим взглядом, словно мое лицо для нее куда интереснее фильма, который она назвала своим любимым.

– Где ты был? Три недели… я звонила тебе, – тихо прошептала Андреа, но я услышал, хотя и не отвел взгляд от большого экрана.

– Я знаю. Несколько сотен пропущенных вызовов и столько же сообщений. Ты очень настойчива.

– Ты мог написать хотя бы одну смс…

– Если бы мог, то написал бы, – произношу я безапелляционным тоном. Мне не хочется вспоминать, как я провел последние три недели, но Андреа делает именно это – вытаскивает заблокированные воспоминания, заставляя переживать заново неприятные моменты.

– Ты так и не сказал, где живешь… И что это за работа такая, что ты не можешь ответить на звонок. – Ее взгляд впивался в мои черты, но я не боялся показать ей больше, чем обычно позволяю увидеть людям, с которыми не намерен быть откровенным.

Пожимаю плечами, отбирая у нее мороженое и откусывая большой кусок, а потом возвращаю обратно. Она пристально смотрит на меня. Ожидая ответа. Настырная маленькая девчонка.

– Я живу там, где работаю, Андреа. Пока я занят в Нью-Йоркском офисе. Я живу здесь.

– Один?

– Что, прости?

– У тебя есть кто-то? Девушка, жена…

– Я похож на женатого человека? – повернув голову, я невольно улыбнулся ее абсурдным предположениям.

– Ты похож на парня, который каждую ночь проводит с новой девушкой, – с горечью произносит малышка Памер.

– Ты думаешь, что я скажу: «Ты ошибаешься, Дреа»? Точнее, ты хочешь, чтобы я это сказал. Но я пропущу вопрос, – отвечаю нейтральным тоном. Мороженое тает в вафельном стаканчике, капая на ее джинсовую юбку и на голые ноги, стекая по внутренней стороне бедра… о, черт. Меня бросает в жар, пока я пялюсь на ее стройные, длинные ножки с каплями подтаявшего мороженого, и не могу не думать… Бл*дь, я точно извращенец, ничем не лучше Лайтвуда. Ей семнадцать, черт возьми. Семнадцать, – напоминаю я себе. Мне было пятнадцать, когда я оказался в Германии, а потом через год попал под опеку к Лайтвуду. В возрасте семнадцати лет, я встретил своего первого Призрака. И я не могу опуститься до уровня Генри. Это он нуждался в юных, невинных телах. И даже сейчас, когда искренне считал, что любит только меня, он не изменял своим наклонностям.

– Почему не я, Дино? – голос ее дрогнул, обиженный взгляд изучающе скользит по мне, выискивая свидетельства моей неискренности.

– Тебе стоит обратить внимание на парней твоего возраста, Андреа, – покровительственно советую я, замечая, как гаснут ее глаза.

– У меня уже был парень моего возраста, и у нас «все» было, – выдает она, с вызовом уставившись на меня. Словно я не догадывался, что девушки могут делать со своими парнями, если едут в совместное путешествие вдвоем. Куда, черт возьми, смотрели ее родители? Этот Джек мог заделать ей ребенка, или еще что-нибудь выкинуть, пострашнее.

– Я смотрю, ты гордишься своим опытом, – с сарказмом заметил я. На самом деле, мысль о том, что кто-то уже раздвигал эти ножки, меня раздражала. Я мог сколько угодно убеждать себя, что мое решение не прикасаться к ней нерушимо, но подобные ее фразы давали мне лазейки, которыми я мог воспользоваться, чтобы обойти свои немногочисленные принципы.