Донасьен Альфонс Франсуа де Сад - Философия в будуаре, или Безнравственные наставники

Сторонников осуществляемых в прежние времена суровых наказаний за супружескую измену можно смело назвать палачами, тиранами и ревнивцами, пекущимися исключительно о себе и несправедливо полагающими, что женщина, осмелившаяся их задеть, тотчас становится преступницей – будто личная обида непременно должна расцениваться как преступление – хотя, по правде говоря, безосновательно провозглашать преступными действия, не наносящие вреда ни природе, ни обществу, а, скорее, наоборот, идущие им на пользу. Ничуть не более предосудителен и легко обнаруживаемый адюльтер, когда, например, супруг – импотент, либо приверженец вкусов, препятствующих размножению. У женщины возникают дополнительные неудобства, поскольку гулящей жене – при муже, не способном на нормальное семяизвержение – нелегко скрыть свое распутство. Но должно ли это ее смущать? Нет, разумеется. Просто следует позаботиться о том, чтобы не забеременеть и вовремя вытравить плод, если меры предосторожности не сработают. Порой пренебрежение мужа обусловлено его противоестественными вкусами – тогда мудрая жена возместит нанесенный ей урон. Сначала удовлетворит мужа, какими бы отвратительными ни казались его капризы; затем даст понять, что подобная любезность заслуживает особого вознаграждения, и, в уплату за свои услуги, потребует полной свободы. Муж либо согласится, либо нет; если согласится, как поступил мой супруг – даешь себе полную волю, удваивая заботы о нем и снисходительность к его причудам; откажется – преспокойно блудишь, сгущая покров тайны. Муж импотент? Проживаешь с ним раздельно, не отказывая себе ни в чем. В общем, блудишь независимо ни от чего, моя милая, ибо мы созданы для блуда – исполним же предначертания нашего естества и удостоим презрения всякий закон человеческий, противоречащий законам природы.

До чего глупа женщина, которую бессмысленные путы брака удерживают от следования своим склонностям, которая страшится всего на свете: беременности, оскорбления мужниной чести или, что еще хуже, пятна на своей репутации! Ведь ты уже убедилась и почувствовала, Эжени, какая она, право, идиотка, раз столь бездарно, в угоду нелепым предрассудкам, разрушает и счастье свое, и наслаждение. Ах, лучше бы эта дура отдавалась направо и налево! Крупица ложной славы, пустые надежды на рай – ничтожная плата за ее жертвы.

Нет-нет, ей не воздастся – в гробу смешаются все понятия о добре и зле! По прошествии нескольких лет общество превознесет былые пороки и проклянет былые добродетели. О нет, и еще раз нет! За безрадостную свою жизнь страдалица, увы, не обретет награды после смерти!

ЭЖЕНИ. Ты меня уговорила, мой ангел! Раздавила мои предрассудки! Сокрушила все ложные принципы, втолкованные моей мамашей! Ах, прямо завтра вышла бы замуж, так мне не терпится применить на практике твои максимы. Они подкупают своей подлинностью, я уже люблю их всей душой! Одно только настораживает в твоих словах, моя милая, объясни, умоляю. Ты говоришь, что твой муж в постели ведет себя так, что от него никогда не появятся дети. Пожалуйста, расскажи, что же он с тобой делает?

Г-ЖА ДЕ СЕНТ-АНЖ. Когда я вышла замуж, супруг мой был уже немолод. В первую же брачную ночь он посвятил меня в свои фантазии, уверив, что и он, со своей стороны, готов уважительно отнестись к любым моим причудам. Я поклялась покорно исполнять его прихоти, и с той поры мы с ним зажили в согласии – каждый наслаждается свободой. Пристрастие моего мужа состоит в том, что он заставляет себя сосать. И не просто так, а со своеобразным дополнением: все то время, пока я, склоняясь над ним и располагая ягодицы над его лицом, рьяно откачиваю из его яиц сперму, мне надлежит испражняться ему в рот!.. И он проглатывает!..

ЭЖЕНИ. Ну и странная фантазия!

ДОЛЬМАНСЕ. Ни одно пристрастие нельзя расценивать, как странное, моя дорогая; все они исходят от природы; ей угодно было, при сотворении людей, разнообразить как лица их, так и вкусы, а значит, несходство наших причуд должно удивлять нас ничуть не более, чем различие наших черт. Фантазия, о которой поведала ваша подруга, нынче входит в моду; множество мужчин, преимущественно пожилого возраста, являются преданнейшими ее поклонниками. Неужели вы, Эжени, отказали бы, попроси вас кто-нибудь о таком?

ЭЖЕНИ ( краснея ). Согласно внушенным мне здесь правилам, нельзя отказывать в чем бы то ни было, не так ли? Прошу простить мое излишнее изумление; ведь я впервые узнаю о подобных проделках, и мне еще предстоит постичь их суть; смею, однако, уверить моих наставников: от осмысления преподанного урока до претворения его в жизнь пройдет ровно столько времени, сколько они сочтут необходимым. И что же, бесценная моя, благодаря подобной снисходительности, ты добилась свободы?