Лика Конкевич - #эдиптына

«Еще один душевный оргазм» – с улыбкой констатирует факт.

Эта фраза однажды произвела на нее сильное впечатление, когда она впервые столкнулась с ней в кабинете своего терапевта.

Не могла поверить, что Роберт сказал это. Она тормозила и просила повторить. Расшифровать, что это значит. Всю свою жизнь она думала, что оргазм можно испытать только половыми органами, сопровождая характерными конвульсиями с последующим расслаблением и умиротворением.

А то, что душа и мозг испытывают оргазм и закон жизни этих оргазмов одинаков по своей природе, для нее стало открытием.

И этот день она помнит до сих пор: день ее первого осознанного душевного оргазма.

И вот сейчас, тихая и успокоенная, Эрика отложила свой блокнот на столик и огляделась. Одиноко стояла ее нетронутая чашка с шоколадом. Сверху пушились стружки кокоса и шестом крутилась трубочка, завернутая сердечком.

Эрика машинально наклонилась к ботинкам, чтобы снять их. Поджала холодные ноги под себя. Так они быстрее согреются. Подозвала взглядом девушку-официантку и попросила подогреть напиток. А ещё принести макароне. Ее любимые. Обязательно четырех цветов: фисташкового, лимонного, клубничного и шоколадного.

Эрика обожала, как они таяли под языком во рту, как превращались в сладкую каплю внутри нее.

Она представляла, что это сперма. Капля мужчины: вкусная, зависящая от настроения и питания ее Владельца.

…Одернула себя, как только поняла, что фисташковая макароне внутри рта. Как она нажимает на нее языком сверху, предвкушая вкус мужского напитка. При этом взгляд ее уставился в рисунок блокнота.

Стряхнула голову, зажмурила глаза и отвела их в сторону. Покраснела. Неловко. Тошно. С листа на нее смотрел выразительный взгляд отца…

Высокий, в пышных волнах каштановых волос. Соблазнительный, пронизывающий взгляд.

«Папа, папочка…» – погладила портрет, словно он слышит ее и взяла шоколад, быстро вытягивая его из сердечной трубочки. Слезы синхронно по траектории вниз.

Поток настолько сильный, что нос тут же принимает их часть в свою работу. Не справляется и он.

Эрика открывает рот, дышит им. Наклонилась достать платочек из сумки, но тут молниеносно из памяти прилетело воспоминание.

Она ни разу не думала о нем. И сейчас ей хотелось стереть его и запихнуть обратно, но было поздно.

Сознание уже получило посылку от бессознательного.

Эрика отрицательно закачала головой, все быстрее и быстрее. Плечи задрожали в молчаливой истерике.

***

Зима. Такая же холодная, как и сегодня.

Ей 14. Каникулы. Они с отцом стоят посреди леса. Ждут рейсовый автобус. Ей кажется, что прошло невероятное количество времени, пока она насквозь промерзла. Это потом она узнает, что не может рожать и быть мамой. Потом пролежит в больнице месяц.

А пока она стоит и смотрит обреченно на лес и на своего отца, который время от времени распахивает свою шубу и достает из-за пазухи пол-литра. Откручивает крышку, делает очередной глоток и завинчивает обратно.

И это потом она узнает, что стоять им так и мерзнуть четыре с половиной часа. А можно было сидеть в автовокзале и ждать транспорт там. В тепле…

И тут она чувствует этот отвратительный запах свежей водки. Совсем рядом. У своего носа.

Сморщилась. Подняла глаза, а перед ней стоит пьяный человек и смотрит на нее.

«Чего ревем?» – собирая буквы в слова, спрашивает он.

Эрика вскакивает в свои остывшие ботинки, уже на ходу прихватывает шубу, блокнот и сумку, заворачивая шарф вокруг своей тонкой шеи и вылетает на мороз.

Снова на мороз. Не многовато ли за один вечер?

В это место она больше не придет. Как и в то, где Мигель ее оглушил про отца.

Переживания, разочаровавшие в отце. Неужели так много лет она носила это в себе?

Неужели это все было в ней?

Неужели спрятала так глубоко, что искренне поверила в идеального отца – Мужчину?

Папа…

Слово застряло на ее губах и она нервно вытерла их ладошкой. Словно он только что поцеловал ее…

Выплевывать. Она стала выплевывать это. В свежий снег, стоя между домами. Как заправский мужик, которому уже нечего стесняться.

Она снова вспомнила. Как пьяный отец поцеловал. В тринадцать. У нее был день рождения.

А он прямо в губы. Смачно. Засасывая ее девичьи в свои противные, толстые и пьяные. Как же они воняли тогда…

Разрыдалась и села в снег.

«Да что же такое-то? Когда это закончится? Когда этот день закончится? Когда все это перестанет выходить из меня?» – проносилось в ее голове.