Владимир Власов - Волшебное зеркало

И ему нужно дать напутствие и наставленье.

– «Прощаясь, – брат Ван Цзи сказал, – есть у меня желанье,

Вернее, просьба, дашь мне это зеркало в дорогу?

С ним буду приближаться к Истине я понемногу,

И накоплю в себе необходимые все знанья.

Ведь сущность зеркала, магического, необычна,

Она достичь поможет мне заоблачные дали,

Увидеть те места, какие люди не видали.

И испытать те чувства, кои людям непривычны».

– «Но разве для тебя могу я пожалеть чего-то»?! –

Сказал брат Ван Ду брату, зеркало передавая,

Тот, его взяв, тут же ушёл, промолвив тихо что-то,

Пошёл туда, куда хотел, куда ж хотел, не зная.

А летом в год тринадцатый «Великого деянья» (617 г.)

Ван Цзи назад вернулся в Чанъань с зеркалом чудесным,

Преодолев за время то большие расстоянья,

Соскучившись по достопримечательностям местным.

Сказал он брату: «Зеркало, и впрямь, та драгоценность,

Которую беречь должны мы как зеницу ока,

В пути я только понял его истинную ценность,

Поэтому вернулся раньше нужного мне срока.

Когда расстались мы, отправился я сразу в горы,

В предгорье близ Соншань на Шаоши гору поднялся,

Открылся вид там перед восхищённым моим взором,

Полдня на камне я сидел, пейзажем любовался.

Прошёл мост каменный, у алтаря остановился,

Уже смеркалось, подошёл к скале я одинокой,

Была пещера с гротом там в расщелине глубокой,

Где было человек пять-шесть, и там я помолился.

В пещере опустился на пол, отдохнуть собрался.

В ночь лунную ещё два человека появились.

Один как иностранец был, и оба поклонились,

Уселись недалече, иностранец лечь пытался.

13

Он был худым, цвет карий глаз, с седою бородою,

Назвал себя он Горцем, был в халате полосатом,

Другой был маленький, но коренастый, пред собою

Держал мешок дорожный, и назвался Волосатым.

– «Кто вы, – просил, – и почему вы здесь остановились»?

– «Тот, скрытые следы кто ищет и всё замечает, -

Ответил я. Услышав это, горцы удивились,

Но подошли и угостить меня решили чаем.

Уселись рядом, в долгий разговор мы погрузились,

Но многое в словах их речи странный смысл имело,

Подумал я: «А уж не демоны ль ко мне явились»?

Но вида не подал, и продолжал общаться смело.

Нащупав тайно зеркало, я вынул из кармана,

Пещера осветилась, задрожали те от страха,

Ниц предо мною пали, стал один вдруг черепахой,

Другой, что иностранцем был, стал сразу обезьяной.

Повесил на стене я зеркало, они издохли,

У обезьяны полосы на теле проступали

Седых волос, у черепашьих лап комки засохли

Земли, мне было странно, как они туда попали.

Затем отправился к хребтам я горным в Цзишань местность,

В район Тайхэ, где речка Ин текла и пролегала

Падь с зарослями ильма, наполняя всю окрестность

Таким блаженным ароматом, что страна не знала.

Я посетил колодец и ручей светло-зелёный,

Текла вода где ароматная, подобно чаю,

Спросил я лесоруба, отдыхавшего у клёна:

– «Что это за ручей такой, где запах как из рая»?

– «Пруд и ручей силой магическою обладают,

А жители им восемь раз в году жертвы приносят,

Как только жертвы приносить им люди забывают,

То туча в небо поднимается и вред наносит.

Всегда здесь чёрным облаком всходило испаренье

Из вод, зелёных, и столбом над местностью кружилось,

Затем шёл град, крыш черепицу разбивая всех селений,

Плотину прорывал, всё под напором вод крушилось».

Достал я зеркало, направил на тот пруд, строптивый,

Вода вдруг начала бурлить, гром прогремел ужасный,

Столб брызг там выплеснулся из воды, и громогласно

Взревела рыба, на берег упав, как конь ретивый.

14

Была длинною роста человеческих – четыре,

Как руки плавники, с драконьей красной головою.

Рот осетра, таких чудовищ не видал я в мире,

Дышала тяжко, сверкая зелёной чешуёю.

И от неё весь воздух ароматом заполнялся,

Лежала в тине, сдвинуться была не в состоянье.

Я вынул нож, к ней подошёл, прервал её дыханье,

Не мучилась чтоб, много дней её мясом питался.

Затем пошёл я дальше по Бьянчжоу направленью,

Остановился у Чжан Ци, где дочь его лежала,

Днём чувствовала себя сносно, ночью же страдала,

Кричала громко так, что слушать не было терпенья.

Так продолжалось много лет. Я крик этот услышал,

Мне стало жалко девушку, и предложил леченье,

Когда всё стихло в доме ночью, с зеркалом к ней вышел,

Направил на неё его, как начались мученья.