Евгений Бацкий - СМЕХ И ГРЕХ. Рассказы

«Эх конь вороной – белые копыта, щас приедем на курорт – нае*усь до сыта!» – подумал он. «А вернемся – пошлю на хрен эту цаплю постную!»

Захар покосился на девушку, глотавшую какие-то таблетки: она плохо переносила перелеты.

В иллюминаторе замельтешили облака. Затем засверкало яркое солнце и голубое небо.

Жизнь представлялась Реброву в таком же ослепительном свете.

В отеле было все классно. Из аэропорта успели на обед. А насытившись, Ребров разговелся: кинул две палки подряд. Чего, например, с Мариной давно не случалось.

На огромной, как аэродром двуспальной кровати Ребров зубами стянул с Ватутиной бюстгальтер. За обедом она выпила русской водки и вермута и счастливо похохатывала. Затем, так же зубами Ребров стянул с подруги трусики и пощекотал своими щеголеватыми усиками ее лодыжки. Девушка залилась веселым смехом. И Ребров заткнул ее рот стволом. Лера сглотнула и сразу сделалась серьезной. К акту девушка относилась серьёзно, как к составной семейной жизни. А семейную жизнь в нудных разговорах она почитала главным институтом общества и личного счастья.

Если бы не сочная пещера Леры с аккуратненьким треугольником лобка, упругая грудь третьего размера с розовыми сосками, зад с ямочками и губы, как у Анжелы Джоли – Ребров послал бы ее, после первой ночи. Появиться с такой бабой на приеме было престижно. Но для жены Лера была слишком броская. Женщина общего пользования…

Сосала она слишком профессионально, без души. С выражением на лице, с каким она обрабатывала Реброва, едят лобстеров. А Ребров любил секс проще, с аппетитом, как в жаркую погоду девчонки лижут мороженное: весёлые мордашки в шоколаде и молоке.

С таким же серьезным видом Лера, растопырив руки, оседлала Реброва и сосредоточенно, пока он целовал ее грудь, кусала губы, чтобы кончить вместе с ним.

Он повалил ее на спину и перекатился наверх. А затем выхватил член и, облокотившись на одну сторону, смотрел, как Лера брызгает себе на лобок.

Вторую палку он кидал в душевой, поставив девушку раком. Так ему было хорошо видно, как член исчезает и появляется. Ему нравилось снова и снова вставлять его. А затем наблюдать затуманенным взором, как сперма падает на округлости Лериной попы.

Во второй половине дня они сходили на пляж. Затем загорали у бассейна. Поужинали.

И снова резвились на «аэродроме».

Перед походом в бар Ребров позвонил домой. Сообщил, что только что добрался с аэродрома на грузовике в поселок нефтяников, устал и сейчас ляжет спать. Жена сказала, что она уже по дороге к маме, плохо слышно, и она перезвонит.

С чувством выполненного долга Ребров продолжил отдых.

Утром, пока Лера спала, Ребров выбежал на зарядку: поплавать в бассейне для тонуса.

Он уже снял халат, когда заметил у входа в отель жиденькую группу вновь прибывших туристов. Одна женщина в белой панаме показалась ему знакомой. Ребров пригляделся, и его обдал озноб. Сомнений быть не могло – жена! Селиться в их отель!

Рядом с женой вертелся хмырь. Но разглядеть хахаля Марины Ребров не успел. Она пристально взглянула в его сторону, и Захар ухнул в воду в тапках и с полотенцем. Он натянул плавательную шапку на брови, а очки на глаза. У бассейна Марина, шедшая за носильщиком, замедлила шаг. Мужик окликнул ее и они скрылись в лифте.

Ребров мрачным демоном ворвался в номер и швырнул мокрые вещи в душевую.

– Вот сука!

Лера потянулась и села в постели. Она сонно смотрела на Захара.

– Стой! – вдруг остолбенел Ребров. – А на кого эта м***а оставила Варьку?

– Захар, что с тобой?

– Да пошла ты! – отмахнулся Ребров. Лера надула губы. Захар хватился. – Прости! – Он нервно заходил по комнате. – Моя жена приехала. Со своим е*арем.

Лера ошеломленно уставилась на Реброва.

– Как такое может быть? – спросила она.

– Хрен его знает! Лотерея! Один шанс на сто сорок миллионов населения России.

– Может, к лучшему, – проговорила Лера. – Объяснишься с ней. Тем более она не одна.

– Да, мля? А Варька? – запальчиво вскрикнул Ребров. – Родишь своего, тогда узнаешь! Объяснишься! – передразнил Захар, и на его красивом лице отпечаталось раздражение.

Лера оскорбилась и с постным лицом отправилась умываться.

Ребров накинул рубашку, шорты и тапки, пулей вылетел из номера и спустился к администратору.

Из-за сверкающей стойки ему приветливо оскалил белые зубы смуглый парень.

– Слушай, хау ду ю твою мать! Тут рашен фрау со своим хахалем поселилась полчаса назад. Понимаешь, собака саблезубая? В какой, на фиг, рум, то есть, на хаус он ее повел?