Роман Мамин - Сублимация любви

Фараону не очень-то понравилась мысль мудреца: «Чего же я не видел у голых танцовщиц и наложниц? Вон сколько их разгуливает по дворцу, и все нагишом, и ничем меня не радуют, только побрякивают своими позолоченными поясками». Но такая фараона охватывала скука, что он согласился.

И вот берег озера, по серебристой глади которого живописно разрослись и благоухают голубые лотосы. А надо сказать, что запах голубых лотосов действует на мужчин лучше даже семян салата латука (наша виагра). Барка медленно скользит по безмятежной воде. В барке фараон, двадцать прелестниц, да лысый чати.

Девы одеты лишь в рыбацкие сети, сквозь которые нежные и аппетитные части их тел так и рвутся наружу! Девы, встав на одно колено, гребут усердно и при каждом взмахе вёсел и опускании их в воду одаривают фараона неописуемым зрелищем своих самых потаённых мест.

И фараон зачарован… и чувствует то, что должен чувствовать каждый мужчина, глядя на весь этот прекрасный «затерянный мир». Все это неожиданно сладостно и интересно ему. Снофру даже немного развеселился, он уже собрался благодарить богов и мудреца за забаву, как вдруг одна из наложниц, что находилась на самой корме барки, привлекла его внимание.

Вела она себя как-то странно. То поправляла на себе золотой поясок, то пыталась засунуть обратно за рыболовную сеть дерзко торчащую из-под неё грудь, то дотрагивалась до ободка из бисера на голове, и как-то не очень активно гребла и не попадала в такт общему мощному рывку дев-гребцов.

Надо отметить, что красавицей она не была, но в её облике и в хаотичных движениях было нечто, что заставило улыбнуться фараона Снофру. Может, очарование и непосредственность молодости, да необычно зелёные глаза, да волосы цвета льна – она явно не была дочерью чёрных земель Кеми (Египта). Фараон не мог оторвать от белокожей девы заворожённого взгляда.

Снофру подозвал чати и указал на ту, что в очередной раз поправляла на себе поясок. (Чати скабрезно улыбался, а в глазах его резвилась похоть.)

Фараон спросил его:

– Почему её волосы так светлы, глаза зеленее сурьмы, а кожа белее молока ослицы?

– Эта? – чати равнодушно глянул в сторону девы с волосами цвета льна. – Она из далёкой страны, там, говорят, падает белая пыль с небес, вот поэтому, наверное, она такая бледная. Фи! Пусть лучше фараон, да будет он жив, цел и здоров, обратит своё драгоценное внимание вон на тех двух, что гребут так, что их розовые устрицы так и манят, так и манят… ох, – и он облизнулся, прикрыв свитком папируса то, что не могла уже скрыть его одежда.

Но Снофру не услышал его – он уже ничего не слышал. Он наблюдал за белянкой, за её сосками необычно розового цвета и за тем, как это создание, словно сотканное из лунного света, двигалось. Она гнулась вместе с веслом и поворачивалась к фараону: то попкой, то наоборот, выгнувшись и прогнувшись немыслимым образом, разворачивалась хорошеньким личиком, застенчиво улыбалась, опускала глаза и вновь разворачивалась к нему попкой. Фараон приходил в восторг и млел, млел… и восхищался ею…

Вдруг беляночка веслом зацепила золотой поясок на своей тонкой талии, дёрнув, сорвала его и уронила в воду. И темная вода поглотила поясок в тот же миг! Что тут началось! Красавица чуть не бросилась за ним в воду! Вся перегнулась через бортик, раскрываясь и представляя и без того довольному глазу фараона все свои прелести. Фараон пришёл в неописуемо блаженное настроение. Он готов был, не думая, устремиться к ней и совершить то, что желало и требовало его тело, тело настоящего мужчины. Но беляночка вся целиком ушла в поиски пояска, ничуть не обращая внимания на Властелина Двух Корон! А он не сводил с нее вожделенного, требовательного взгляда.

– Приди ко мне! – приказал он. Она не обратила на него внимания (не услышала).

И подобная вольность его просто обескуражила!

– Оставь его! Я дам тебе другой и сотни лучших! – раздражённо произнёс фараон, стукая о палубу золотым посохом. – Приди ко мне сейчас же!

– Нет! Мне нужен мой поясок, а не лучший! – проговорила беляночка, обиженно поджимая губку. Слёзки брызнули из зелёных глазок, она кокетливо смахнула ладошками слезинки. – И пока у меня не будет моего пояска, я буду плакать! И не приду к тебе!..

У Фараона от возмущения перехватило дыхание, и, раздосадованный подобным ответом, он приказал немедленно (!) осушить озеро и достать поясок, что так дорог прелестнице.

Мораль сей сказки такова: «Из множества женщин дорога лишь та, что не ценит твои порывы и равнодушна к тебе. А ради любимой можно и озеро осушить!»