Надежда Волгина - Заземелье

Виноват… Виноват… Виноват… Эта мысль пульсирует в висках, а я теряю способность видеть. Виталя, помоги! – хочется крикнуть, но я только выталкиваю остатки воздуха из легких.

Картинка исчезает, меня окутывает холодный и липкий туман. И тут я начинаю кричать…

Первый раз в жизни я проснулась от собственного крика. Вся мокрая лежала на кровати. Куда подевалось одеяло? И почему темно в комнате? Помню, что не выключала свет, когда ложилась спать. Я его намеренно оставила гореть из-за какого-то суеверного страха. Странно, что я сразу же сообразила, где нахожусь, еще даже не проснувшись до конца. И тут я увидела их – две светящиеся точки.

– Филипп?

Я села на кровати и нащупала одеяло в ногах, затем натянула его на себя. Хорошо хоть вчера догадалась надеть сорочку, такую же зеленую, как все тут.

– Филипп, почему молчишь?

Я не могла определить, на каком расстоянии от меня находятся глаза. Рядом он или далеко? И почему молчит?

А потом все пропало. Я не слышала, как закрылась дверь, не видела, как он передвигался по комнате.

Я хлопнула в ладоши и моментально ослепла. Потом еще хлопнула дважды и только после этого открыла глаза. В комнате никого не было, о чем я догадалась раньше. Что понадобилось Филиппу от меня ночью? И к чему эта таинственность?

Но что это? Кажется мне или я действительно слышу, как кто-то зовет меня?

– Фаина… Фаина…

По-моему, голос доносится из коридора и очень похоже, что зовет Филипп.

Я встала с кровати и прокралась к выходу из комнаты, стараясь не издать ни звука. Попробовала открыть дверь, и та легко поддалась. Вот тебе на! Как же так? А раньше была заперта.

В коридоре оказалось совершенно темно. Дверь я оставила приоткрытой, чтобы не заблудится на обратном пути.

– Фаина… – донеслось до меня опять, что заставило прибавить шагу.

Тишина и темнота казались зловещими. Немного света проникало из моей комнаты, но и он быстро рассеивался по мере удаления.

– Фаина!

Я вдруг остановилась, как вкопанная. Теперь точно позвал Филипп, и голос его прозвучал у меня за спиной, а совсем не с той стороны, куда я направлялась. Я резко повернулась. Он стоял возле моей двери.

– Что ты здесь делаешь? – требовательно спросил он.

– Иду… Мне показалось, что ты звал меня.

Я окончательно перестала что-либо соображать. Не привидение же меня призывало? Я отчетливо слышала его голос.

– Я тебя не звал. Просто решил проверить все ли у тебя в порядке?

– Но… голос был похож на твой.

Мне вдруг стало так страшно, что я рванула обратно и через секунду остановилась рядом с Филиппом, тяжело дыша. Он подтолкнул меня в комнату и вошел следом.

– У нас запрещено ходить по ночам за пределами квартир.

– А как же ты? – машинально спросила я, а сама заметила, что ванна пуста, вода каким-то образом испарилась, не оставив следов. Раньше я не обратила на это внимания.

– Мне можно, – коротко ответил он.

– А, ты на особом положении? – съехидничала я, думая о другом. Голос мне не мерещился, уверена. И если это был не Филипп, тогда кто?

– Как ты устроилась? – перевел он разговор на другую тему.

– Нормально, – пожала плечами. К чему задавать такие вопросы, если меня похитили из собственного дома. Не все равно им, как я тут устроилась? – Очень есть хочется, – пожаловалась я, вновь ощутив приступ голода. Может он и виноват, что мне приснился такой странный и страшный сон. Говорят, на голодный желудок снятся кошмары, как и на сытый, впрочем.

– Прости, я виноват. Совершенно не подумал об этом вечером, – Филипп порылся в кармане и достал две таблетки, упакованные каждая в маленький пластиковый мешочек. – Вот, возьми. Это поможет не хотеть есть до утра.

– Вы этим питаетесь? – с подозрением рассматривала таблетки.

– Не совсем… Питаемся мы нормально, только пища наша немного отличается от вашей. Сама все узнаешь потом. А это… что-то типа витаминов.

Я положила одну таблетку в рот. Какая-то она безвкусная, как прессованная целлюлоза. Может, и принцип действия у нее такой же? Разбухает, заполняет желудок и тю-тю чувство голода. Я все-таки проглотила ее, запив водой, а потом и вторая отправилась туда же.

Подмывало рассказать Филиппу сон, но останавливала стеснительность. Зачем ему мои кошмары? Кому они интересны?

– Мне приснился кошмар, вот и проснулась, – ограничилась я.

– Ложись, помогу тебе уснуть.

Прозвучало это двусмысленно, или мои фантазии стали неприличными, когда осознала, что стою перед ним в одной коротенькой сорочке без нижнего белья? Я почувствовала, что краснею, и резко отвернулась. Забралась в кровать и до подбородка натянула одеяло. Филипп присел рядом.