Лена Сокол - Наглец

Тот с треском падает на каменный пол.

– Молодой человек ранен, он сейчас умрет, – настаивает старик.

Сквозь мутную пелену различаю, как он склоняется надо мной: его одежда уже перепачкана кровью.

– Какая, на хрен, «Скорая»? – южанин ударяет ладонью об стол. – Чтобы они начали разбираться, что я здесь делаю?! Мне нельзя светиться в таких делах!

Он принимает из рук телохранителя пиджак и быстро надевает. Дрожащими пальцами лихорадочно хватает еще дымящуюся сигару из пепельницы.

– Нет, вы как хотите, но нужно вызывать медиков, – Фридрих Робертович с трудом поднимается. – Несите телефон! – строго наказывает онемевшему Филу. – Быстро!

И тот бросается к стойке бара.

– Простите меня, Александр, – чуть-чуть наклоняется надо мной Имран. Он брезгливо разглядывает мои ладони, с трудом прикрывающие рану на груди. – Мне нужно уносить ноги.

– Идите, – бормочу я.

Но получается что-то бессвязное.

– Достану этого гаденыша из-под земли, – и, перешагнув через меня, южанин спешит к выходу. На ходу бросает телохранителю: – А ты уволен, ничтожество!

Его верный пес, что-то ворча под нос, уносится вслед за хозяином.

– Алло, «Скорая», – взволнованно восклицает в трубку эксперт-искусствовед, – огнестрельное ранение! Ранен молодой мужчина. Скорее, пожалуйста, он умирает! Бар находится на улице…

Он замолкает, едва дверь с шумом захлопывается.

Кладет трубку и поднимается по лестнице, чтобы закрыть дверь на засов.

– Как ты? – Фил садится рядом со мной на корточки.

– Отлично, – улыбаюсь я, с неудовольствием отмечая, что кровь из спрятанного под рубашкой резервуара еще продолжает растекаться, противно щекоча кожу.

Поднимаюсь и сажусь за столик. Марк Иосифович помогает мне избавиться от пиджака и рубашки, подает полотенце, которое я оборачиваю вокруг туловища. Оно мгновенно пропитывается насквозь густым красным сиропом.

– Работать становится труднее и труднее, – ворчит старик, аккуратно отклеивая накладные бакенбарды и бородку.

– Брось, – Фил разливает по пузатым стаканам коньяк. – Все как по нотам. Я, правда, чуть не обделался, думал, его человек тоже палить начнет.

– Куда ему. Тупой увалень, – замечает лжеискусствовед, отмахиваясь. – Я сразу понял, в первый же день. А вот хозяин его нервный, с такими опасно.

Осуществить дерзкую аферу – это не значит выйти сухим из воды. Вот поэтому и надо подчищать хвосты и «умирать», чтобы тебя потом не искали. Я рассматриваю кожу на груди, которая после «выстрела» осталась целой и невредимой, но теперь покрыта красными разводами, и шумно выдыхаю. Еще и любимую рубашку изгадили, но тут уж никуда не денешься – без вложений не бывает и прибыли.

– Ну и как я вам? – внезапно раздается бодрый голос Макса.

Он появляется со стороны черного хода с двумя чемоданчиками и небрежной походкой подходит к нам. Кладет добычу на стол. Картинно кланяется и с размаху выпивает виски.

– Еще один шаг, и ты труп! – говорю я, нахмурившись, пока он жмет членам команды руки. – Еще один шаг, и ты покойник! – повторяю я, старательно копируя его «борзый» тон. – Это что, Швед, вообще такое?

– Импровизация, – с гордым видом заявляет он.

– Придурок никогда не научится придерживаться плана! – усмехаюсь я, отправляя свою порцию виски в рот.

Внутренности окутываются приятным теплом, наполненное до краев адреналином тело благодарно покрывается мурашками.

– Кто это? – напрягается Фил, указывая пальцем на коридор.

В дверь черного хода кто-то требовательно стучит.

– Видно, Макс привел кого-то на хвосте, – барабаня ногтями по столешнице, замечает Марк Иосифович.

– Я? – возмущается Швед. – Никого за мной не было!

– Тихо, – приказываю я грозно.

Осторожно поднимаюсь со стула, отбрасываю полотенце, накидываю куртку и иду к двери, спрятанной между коробками со спиртным. Слышу, как мои парни лихорадочно прячут кейсы за стойку бара. Сердце клокочет уже где-то в горле, когда останавливаюсь в узком закутке, и стук повторяется вновь – еще настойчивее и громче.

Посмотреть в глазок не решаюсь, есть риск получить пулю в череп. Нажимаю на экранчик, закрепленный справа на стене. Тот оживает, картинка на нем сначала дрожит серыми полосами, а затем проясняется. Узнаю фигуру визитера и усмехаюсь, не веря глазам. А когда незваный гость подходит еще ближе, уже отчетливо вижу его лицо.

«Вот сукин сын. Трудно было предупредить?»

– Заходи, – открыв дверь, я быстро втаскиваю пришедшего внутрь.