Обри Дарк: «Его»

— Габриель…

Тогда я остановился. Мой взгляд прошёлся по комнате. Ничего не изменилось. Солнечный свет проникал через окно так же, как это было всегда. Кровать стояла на том же месте. И, кроме того, нигде не было и намёка на тень.

Она изгнала её.

Её карие глаза следили за каждым моим движением, пока я залезал на кровать и устраивался между её ног. Мне безумно нравились мелкие рывки её тела и извивающиеся мышцы на её руках, когда она напрягалась под путами. Я бы мог вечно смотреть на неё.

— Гейб?

Мои мысли вернулись к настоящему. Я наклонился, скользнув членом по её вкусной сладкой дырочке. Она вздрогнула, когда я нашёл её щель и вошёл, позволив её складочкам обласкать мой кончик. А затем грубо вторгся, вонзаясь в неё всем своим существом, погружаясь в небытие.

Когда я заговорил ей на ухо, моё дыхание уже было рваным.

— Спасибо тебе, — произнёс я. — Спасибо за то, что спасла меня.

Кэт.

Он дразнил меня. Он пытал меня.

Но в большей степени он меня удовлетворял. Удовлетворял каждое моё побуждение способами, которые я не могла даже представить до встречи с ним. Его руки шлёпали мою чувствительную и покрасневшую кожу, а я молила о большем. Его член наполнял меня, подталкивал к краю, и мои крики были гласом удовольствия. Он скручивал мои соски, посасывал синяки на бедре, облизывал мои запястья до тех пор, пока я не кончила только от того, что его язык касался меня в местах, о которых даже подумать не могла в этом смысле.

Он вколачивался в меня затвердевшим и пульсирующим стержнем, а я поймала его ритм, тогда как он заставил меня кончить на его члене, впитывая его, сжимая и вздрагивая. Он отпрянул и сделал так, что я снова кончила на этот раз от его языка.

И во время наибольшего томления, когда каждая частичка меня была разбита и широко распахнута, он прижал свой большой палец к моим губам, и я с силой всосала его, облизывая подушечки его гениальных пальцев. Даже не дав мне перевести дыхание, он распахнул меня своей толщиной и прижался пальцем между моих ягодиц, заполняя каждое моё отверстие, отчего кульминация за кульминацией моё тело охватывало судорогой, оставляя меня опустошённой, за исключением желания большего, большего…

Часами он брал меня, использовал и возвращал обратно.

Когда он в итоге закончил, моё дыхание рвано пронзало воздух. Мои глаза закрылись, и я чувствовала только его пальцы на верёвках вокруг моих запястий. Узлы ослабли и исчезли, а затем он принялся растирать мои запястья своими руками, сильно разминая их.

Я открыла глаза и увидела, как он разглядывает мои запястья. Красные линии от верёвки ярко выделялись на моей коже.

— Хотела ли бы ты от них избавиться? — спросил он тихо.

— От чего?

— От шрамов. Не хочешь сделать операцию? Мы могли бы их убрать.

— Мы?

— У меня есть старый друг. Он косметический хирург.

Я опустила взгляд на белые швы на внутренней стороне моих запястий. Они ловили свет и блестели, лишь на мгновение ярко сияя. Как будто душа моя выглядывала через истощившиеся части меня.

— Ты будешь там?

— Я буду ассистировать.

Я приподняла брови, когда он улёгся рядом со мной. Его рука обхватила мою грудь, а сам он прижался к моему боку. Я никогда не думала об избавлении от шрамов. Даже летом я носила длинные рукава, чтобы спрятать их. Иметь возможность свободно передвигаться, не беспокоясь о… Это было заманчиво.

— Ты будешь ассистировать, потому что…

— Для начала я бы никому больше не доверил прийти ко мне в дом.

— Ох! Вы займётесь этим здесь?

— Да.

— Где?

— Ты знаешь где, котёнок.

Я подумала о кухонном столе, ремнях. Крови.

Человек, которого он убил. Он был убийцей.

Моя внутренняя сущность была куда умнее, чем моё физическое тело, и я неловко заёрзала при мысли об этой идее.

— Тебя не будут связывать, — произнёс он. — Тебе введут лекарственный препарат. Местную анестезию.

— Я не отключусь?

— Нет.

— Но тогда этот твой друг узнает о нас? О тебе? — он нарочито моргнул, оттягивая ответ. Могла быть только одна возможная причина его колебаний. — Он уже знает?

— Он… Он такой же, как и я. В некоторых отношениях. В других не настолько.

— Как же так?

— Он гораздо менее терпелив, чем я.

Я вперилась взглядом в человека, который связывал и поддразнивал меня, подводя к краю сумасшедшего желания. Существовал ли кто-то ещё более плохой, чем он?

— Ты избегаешь вопроса, котёнок, — произнёс он.

— Я…

Я ещё раз посмотрела на линии. Закрыла глаза и попыталась представить, что они исчезли. Попыталась представить свою кожу чистой и без морщинок. Образ в моей голове был моим, но более молодым. Пятнадцатилетним. Перед тем, как я взялась за нож.