Нила Кинд - Закольцованность

Он поднялся, подал ей руку, спросил, ободряюще улыбнувшись:

– Теперь в душ пойдём вдвоём?

Она оперлась об его руку, встала, по-прежнему исполненная робости, несмотря на то, что произошло между ними в постели.

– Если хочешь, свет включать не будем, – пошёл он ей навстречу.

– Мне так будет комфортнее, – с благодарностью прошептала Алёна.

В душевой кабине в темноте, пока намыливали друг друга, снова неизбежно возбудились, он погрузился в неё, приподняв за ягодицы, ртом найдя её губы, властно захватив их в плен языка и зубов. Экстаз опять был обоюдным и ничуть не менее сильным, чем первый.

Когда вернулись к кровати, сказал:

– Подожди, я поменяю простынь.

Обычно после посещения ванной комнаты его рандеву заканчивались, он вызывал своей даме такси, сейчас же ему очень хотелось продлить свидание. На ощупь он нашёл новую простынь в бельевом шкафу, Алёна держала тонкое одеяло и подушки, пока он перестилал кровать.

Они снова легли. Герман повернулся боком, подперев голову кулаком, ласково провёл ладонью по её щеке, произнёс:

– Я не спросил, каким временем ты располагаешь…

Алёна застенчиво проговорила:

– А сколько обычно нужно для такой… встречи?

– Я так и понял, что для тебя это впервые… – он улыбнулся, чувствовал себя странно, хотелось быть с ней очень нежным… Разумеется, он всегда был предельно корректен с теми, кого выбирал для своего «досуга», но, пожалуй, ни разу не испытывал такой потребности – быть нежным не по «ситуации», а по велению сердца… – Никаких твёрдых правил тут нет. Я был бы рад, если бы ты провела со мной всю ночь, даже если бы просто лежала рядом и спала.

– Могу остаться до утра, – ответила она. Помолчав, добавила: – Спасибо тебе, мне было очень хорошо.

– Мне тоже… очень… – он продолжал в темноте гладить её лицо. Спустя какое-то время понял, что Алёна заснула, дышала тихо-тихо, прижималась к нему доверчиво, как будто жена. Её рука лежала у него на животе, нежным локотком касаясь самого низа. Кровь снова устремилась туда, наполняя его желанием. Усилием воли Герман переборол себя, осторожно передвинул её руку повыше, к сердцу, которое билось гулко и взволнованно.

Алёна проснулась оттого, что замёрзла, одеяло в шёлковом пододеяльнике соскользнуло на пол. Она не сразу сообразила, где находится. Осознав, испугалась. Отыграть назад уже было невозможно. Следовало принять факт своей измены мужу, с которым прожито в любви и согласии 30 лет… Вот только последние десять – их ночи проходили в нежных «дружеских» объятиях, и всё… Она истосковалась по страстным мужским ласкам, но стеснялась попросить мужа обратиться к врачу и как-то изменить положение дел, вернуть их прежние счастливые ночи. Его словно бы всё устраивало… Она же пока не чувствовала себя настолько «пожилой», чтобы смириться с тем, что больше в её жизни не будет тех ярких сладостных ощущений, которыми всегда завершалась их близость. Тем более что незнакомцы на улице всё ещё проявляли к ней внимание, обращались – «девушка». Стройная фигура, отсутствие морщин (первое было результатом определённых усилий, второе – наследственным) вводили в заблуждение, и никто ни разу не дал ей истинного возраста. В анкете она смело могла бы сбавить себе лет десять-пятнадцать, но не посчитала нужным…

Германа в кровати не было, да и, кажется, в квартире тоже. Она была этому рада. Волшебная ночь останется в её памяти. Вряд ли они ещё встретятся, а значит, ничто, никакие случайные слова или тон не опошлят и не омрачат произошедшее между ними. Алёна осторожно, продолжая прислушиваться, спустила ноги с кровати, ступни тут же погрузились в мягкий ворс ковра. Её одежда аккуратно висела на вешалке – белой, металлической, она видела такие в ИКЕА, очень удобные для подобных… единичных случаев. Она прошла в ванную, умылась, воспоминания о том, что произошло здесь ночью, опалили её с ног до головы, словно струящаяся мимо вулканическая лава. Одевшись, уже хотела выйти из квартиры, просто захлопнув дверь, но что-то толкнуло заглянуть на кухню. На столе стояла тарелка с аппетитными бутербродами, накрытая стеклянной крышкой. И… лежала записка.

«Алёна… Прости, что не сказал об этом вчера, побоялся, что ты захочешь уйти. У меня был билет на поезд в 4 утра, так что я покинул тебя довольно рано. Ты так сладко спала, не стал тебя будить. Спасибо ещё раз за восхитительную ночь. И… в нарушение «правил» хочу просить тебя ещё об одной встрече. Точнее, ещё хотя бы об одной. Я буду ждать тебя ровно через неделю. Если согласна, забери с собой ключи. Герман.