Ирэне Као - Каждый твой вздох. Там, где заканчиваются слова, начинается танец

– Прости, что не даю тебе покоя. Но ты мне нужна.

Он был уверен, что хоть раз поймает ее в аптеке, где она уже много лет покупает средства для своего центра. Вот и в этот раз он решил попытаться – и не прогадал. Заявиться к ней домой было бы слишком нагло и бестактно.

– Чем же я могу тебе помочь? Ты ведь знаешь, это было не мое решение… – Амалия делает шаг вперед, но во взгляде ее читается растерянность.

Дэвид идет вместе с ней к выходу, открывает перед ней дверь. Вот они уже на улице.

– Это насчет Бьянки, – наконец осмеливается сказать он. – Она ведь все еще живет у тебя?

– Дэвид, мы о ней уже говорили… Если хочешь с ней встретиться, то это не ко мне, – отвечает Амалия с чувством смущения и беспомощности. Она ставит ящик на землю, рядом с тазиком, полным только что собранных оливок, и пытается ободряюще улыбнуться ему.

– Я обещала ей, что с уважением отнесусь к ее решению. И тебе бы следовало сделать то же самое, Дэвид.

– Я и сделаю, – сухо отвечает тот и бросает взгляд вдаль – на долину, красные поля, где растут миндаль и апельсины. Затем пристально смотрит ей в глаза. – Я только хочу попросить тебя об одном одолжении.

– Каком?

– Передай ей вот это. – Он вынимает из внутреннего кармана льняного пиджака белый запечатанный конверт и вручает Амалии. Та берет – на конверте написано «Бьянке» красивым мужским почерком.

– Зачем мне ей это передавать? Она ведь уже сказала, что ничего не желает знать. Она не хочет менять свое прошлое… и поверь, ей было очень больно сделать этот выбор. Ей было непросто, и конечно, она очень страдала.

Амалия смотрит одновременно вопросительно и понимающе.

– Пожалуйста, Амалия. Я не хочу нарушать ее спокойствия, поверь мне. Но здесь, – он указывает на конверт, – есть что-то, что сделает ее счастливой, я уверен.

– А ты-то что знаешь о ее счастье?

– Не хочу показаться излишне дерзким, но в этом случае – знаю, уж поверь.

Дэвид пристально смотрит в лицо женщины, надеясь разглядеть там хоть искру одобрения.

– Позволь мне хоть что-то для нее сделать. Пусть она не хочет принимать меня как отца. Но я все равно хочу попытаться сделать ее счастливой, хоть и издалека.

Он не может смириться с мыслью о том, что за несколько секунд нашел и снова потерял свою дочь. С того самого дня, как узнал, что он отец, он не может успокоиться и все думает о том, что это его вина и он не проявил должной настойчивости тридцать шесть лет назад. Дэвид уже потерял женщину, которая могла бы стать любовью всей его жизни, и теперь не хочет потерять плод этой любви. Поэтому он решил: пришла пора действовать – возможно, судьба дает ему последний шанс на близкие отношения с кем-то, и он этот шанс не упустит.

Амалия чуть склоняет голову, вертя письмо в руках, разглядывает его, пытаясь угадать, что в конверте.

– На этот раз ты не можешь мне отказать, Амалия, – продолжает Дэвид с еще большей решимостью. Он кладет руку ей на плечо. – Ведь и ты знаешь, что я это заслужил. Представь, что это своего рода компенсация за то, что ты так долго скрывала от меня такую важную тайну.

Он умоляюще смотрит на нее, пытаясь убедить. А умолять совсем не входит в его правила.

Амалия сглатывает, снова внимательно изучает конверт – и вдруг ей становится абсолютно все равно, что внутри. «Мы во власти судьбы, которую выбрали сами и которая выбрала нас», – повторяет она про себя. Затем смотрит на Дэвида, вложив в свой взгляд все понимание, на которое способна по отношению к человеку, решившему броситься в омут с головой, а не оставаться в тени.

– Если для тебя это так важно, я его передам. – Однажды она уже лишила его возможности быть счастливым, больше этого не повторится.

– Пообещай, что отдашь его до вечера, – настаивает Дэвид. – Это очень важно.

Амалия не задает больше вопросов, лишь кивает.

– Хорошо. Я сейчас же иду домой – она там.

– Спасибо, спасибо тебе!

– Я делаю это только ради нее , Дэвид.

– Нет, Амалия, ты ошибаешься… Ты делаешь это и для себя . – Он улыбается ей. – Для нас .

Дорогая Бьянка,

знаю, я не должен тебе писать. Мне следовало бы держаться от тебя подальше, как ты хотела. Уважать твое решение. Так я и поступлю. Но поскольку ты не дала мне возможности объясниться, поговорить с тобой, рассказать, как все было на самом деле, я решил нарушить правила твоей игры. Чтобы сказать тебе всего одну вещь – самую важную на свете.

Я любил твою мать, хотя и понял это слишком поздно, когда она уже уехала с острова. Любил так, как влюбляются в молодости в прекрасную душу, быстро, со всей возможной искренностью, не раздумывая. Не думая о том, что это может закончиться.