Эмилия Грин - Жестокие игры

– Демьян…

– Мы выросли, Снеж, мы оба выросли. Ты прекрасно это понимаешь. – Его губы оказались слишком близко, и я почувствовала запах спелой смородины.

Демьян замолчал, но я вдруг ощутила, что он грязно трахает меня в своих мыслях, не переставая покручивать мизинец. Внизу живота разлилось приятное тепло. Ощущения оказались в разы острее, чем когда я трогала себя между ног.

– Хочешь, мы сделаем вид, что уже погуляли и вернемся в твою спальню? Я знаю, как о тебе позаботиться.

Недвусмысленная улыбка усилила назойливую пульсацию под трусиками, однако я пробормотала из последних сил:

– Ты можешь думать хоть о чем-то, кроме секса?!

Лицо Демьяна мгновенно помрачнело. На дне зрачков промелькнуло странное отчаянное выражение. Он резко отшатнулся и спрыгнул на землю, выпуская мой палец из западни, будто вообще забыл, зачем пришел.

– Давай поговорим на отвлеченные от секса темы. Валяй, – процедил сквозь зубы.

– Чем ты хочешь заниматься в жизни? – осторожно поинтересовалась, прочистив горло.

– Работать. Чем же еще? – хмыкнул собеседник.

– И где?

– Постараюсь устроиться к отцу Макса. Им трактористы нужны.

– А из деревни никогда не думал уехать? – судорожно вздохнула, почувствовав его смородиновое дыхание на своей шее.

– Куда?

– Ну, хотя бы в Тверь.

– А что мне там делать?

– А что люди делают в городе?

– Думаешь, я хуже тебя, раз живу в деревне?

– Я этого не говорила.

Мы помолчали. Хотела уже сворачивать неудавшийся разговор, но Волков не позволил мне этого сделать. Рывком притянул меня к себе и, обхватив щеки ладонями, грубо раскрыл рот языком.

– А-а! – короткий стон сорвался с губ, прежде чем наглец глубоко-глубоко меня поцеловал.

Грязно и вероломно. До самых гланд. Работая языком энергично и жестко, будто не целует, а трахает. Чтобы не упасть с подоконника, мне пришлось вцепиться пальцами в его футболку.

– Демьян… – груди отяжелели, соски напряглись.

В его горячих объятиях было хорошо до умопомешательства.

– Я знаю, чем ты занималась перед моим приходом, девочка… – чуть отстранился, вылизывая уголки моего рта языком.

Попыталась отпихнуть эту махину, но Волков лишь рассмеялся, поочередно посасывая каждую губку. Сама не заметила, как он усадил меня удобнее, устраиваясь между моих разведенных ног.

– …Да, я думаю только о том, как буду удовлетворять тебя ночь напролет. Поверь, мой агрегат справится с этим гораздо лучше, чем твои пальчики… – прижал мое бедро к своему паху, и я ойкнула, почувствовав его эрекцию. – Готова, крошка?..

Я иступлено покачала головой.

– …Тогда держись крепче… – хмыкнул, с тихим стоном жаля шею кончиком языка.

В этот миг я поняла – у меня нет шансов. И два дня сопротивления обаянию Волкова уже можно считать победой. Это даже больше, чем магнетизм – абсолютная ничем не разбавленная мужская энергетика.

Он накрыл мой язык своим, углубляя проникновение, а пальцы тем временем впились в задницу. Его поцелуи пахли смородиной, а язык был мягким и гладким. Вкусным. По телу разбегались мурашки, уже нисколько не сомневалась, что в постели Волков настоящий дикарь.

Поняв, что сопротивление бесполезно, я осторожно ответила на поцелуй, пытаясь хоть немного соответствовать его умениям, однако уже через секунду смущенно ахнула, случайно прикусив парню губу.

– П-прости… я…

– Ш-ш-ш. – Демьян немного отодвинулся, его взгляд продолжал скользить по моему рту. – Неужели у тебя ни разу не срывало крышу?! – хрипловато прошептал, сталкивая нас лбами.

Отчаянно пыталась призвать на помощь всех богов разума, но ни черта не выходило – он был высоким и здоровым, как гора, а еще в его объятиях я чувствовала себя дома . На каком-то инстинктивном уровне чуяла, что такой мужчина, как Волков, способен защитить от любой беды…

– Как видишь, голова до сих пор на месте, – несмело пожала плечами.

– Тогда мне все-таки следует снять футболку! – нахал обезоруживающе улыбнулся, мгновенно приводя свой план в действие.

Демьян бросил ненужную вещь в окно, делая шаг назад, очевидно для того, чтобы я могла лучше его рассмотреть. Реально колдун! Меня бросило в дрожь при виде идеального гладкого торса, переливающегося в свете луны. Он остался в одних черных джинсах с дырявыми коленями и спортивных кедах. Внимание привлекла тонкая дорожка волос, уходящая под резинку.

– Это всё твое.

Боже. От его голоса мурашки пошли по бедрам, и, пожалуй, это самое соблазнительное, что мне доводилось слышать в свои восемнадцать лет.