Надя Яр - Имперский цикл

Балка дрогнула, и, смывая узор, по ней пробежала рябь. Не по ней - по вселенной. Храм на долю мгновения восстал из праха во всей древней славе, Ариан увидел рыцарей и мастеров - детей и сад - молодой планетарный город, гораздо меньший - пустоты, каменные каньоны юной планеты и красное исполинское солнце-гиганта, в которого превратится звезда Триасол, Солнце Троицы, через пять-шесть миллиардов лет. Всё вместе, складки эонов лежали в одном, в воле Оками Гэна, в его кулаке. Ариан вдохнул ветер этих эпох. Там было нечем дышать: воздух древности, до Республики, не любил людей, а потом, под конец времён, его выжгла корона звезды. Ариан стоял, пытаясь отдышаться, и молчал в трепетном благоговении.

- Передай Каю, так делать не надо, - сказал Гэн.

Балка снова была чиста, гладка, как минуту назад. Надпись с неё исчезла - не была срезана, а не бывала , не существовала изначально. Кай - это кто? - подумал Торн, - не знаю здесь такого.

Судя по всему, узнаю позже.

- Арджуна Рейан. - Никакого щадящего перехода к банальному через юмор. Оками вынул из кармана комм и поднял его к глазам Торна. Юное лицо на фотографии было прекрасно в своей дикости. Нет, лицо было очень гармоничным, ему придавали безумие боевая раскраска и ритуальные шрамы.

- А вот так он выглядел без покрова. - Оками сменил фото на другое. - Мишлинг, наполовину лусак. Лусу - забавные полузвери, вроде некоторых примитивных частей человечества, вымерших ещё в древние времена, не выдержав расовой гонки с нами. Любят потанцевать в раскраске, потрахаться и у костра, под шаманский бубен съесть вражью печень. У парня был соответствующий характер. Мотался по всей галактике, мамин мальчик на побегушках, и был печально неадекватен собственному надприродному дару. Боец, отряд спецназначения в одном лице. В свободное время же обретался в Бойцовском клубе - ты о нём здесь услышишь, это такой тайный орден для угнетённых офисных работяг - бил морды, учил бить других и участвовал в дорогих подпольных боях. На этом и погорел отчасти. Одно дело, когда молодой сильный парень с прекрасными - в этом плане - данными регулярно бьёт себе подобных или чуть потяжелее. И совершенно другое, если он побеждает огров весом в полтонны. К Арджуне пришёл посыльный из Храма и передал приглашение к мастерам. "Служители Света желают с вами поговорить." Рейан его выгнал прочь, а потом передал послание Храму, в котором высказал всё, что думал о мастерах, свойственными лусу поэтическими оборотами. Неадекватен, как я сказал.

Оками сложил комм обратно.

- Одно из заданий Арджуны ему вышло сильно боком из-за вышеописанных личных качеств. Он притащился к матери, полумёртвый от ран, и та послала его медитировать, то есть подумать над жизнью. Он ничего не надумал лучше, чем попытаться завершить то дело. Ну и попал к нашим в плен. - Он указал куда-то к центру выгоревшей пустоши. - Его притащил сюда мой наставник. Вон там допрашивали Арджуну, в двух шагах от Храма Света. Первозданного, да-да. Там медитировали мастера Совета, там же были камеры для пленных. Обычно они пустовали... Я был в это время здесь, ещё ученик, ребёнок. Всё слышал. Арджуна молчал. То есть, он кричал - кричал на пределе сил и душой, и телом, как всякое существо, которое погрузили в адские муки - но матери так и не выдал. Её идентичность, имя сокрытой Тёмной хозяйки - всё, что от него хотели... Когда я потом спалил это место, лет десять спустя, в масс-медиа и сетях рассуждали, какая случилась трагедия в моей жизни, как я несчастен, грозен и велик. А я себя чувствовал так, словно вынес мусор.

Он пнул носком сапога этот мусор, камни, оставшиеся от Храма, который его взрастил. Шорох как будто отдался эхом от разрушенных служебных построек на переходе с пустоши к городским кварталам и блокам дистрикта 17. Оками рывком повернул туда голову, присмотрелся, а потом поманил рукой, кого-то увидев.

Из-за поросших мхами и бурьяном куч камней вышла стайка детей. Двое, трое... пятеро. Оками стоял неподвижно. Его кошмарное лицо маячило в империи по всем каналам, украшало собой плакаты, призывающие служить в армии и доносить на мятежников и сепаратистов. Ариан подозревал, что дети сейчас припустят прочь, а если и подойдут, то трясясь от страха.

- Оками-сама?..

Ребятишки присмотрелись и действительно припустили, но не прочь от массового убийцы, а, наоборот, к нему, с восторженным воплем.

- Оками-сама!!

Один бежит как-то странно, подумал Ариан Торн - но тут же понял, в чём дело. Мальчик-кентавр. Четыре ноги, две руки, как на древних рельефах. Калаи, так называлась раса. Это был не единственный алиен среди детишек.