Маргарита Чижова - Прикосновения зла

– Будь нежным с ней, – велел он. – Словно мотылëк, собирающий нектар.

Мэйо обошëл Йину и Нереус ощутил его горячее дыхание на своём затылке.

– Прояви мужское начало, – нобиль стянул с раба тунику и толкнул голого парня в спину, – Вперёд, скромник!

Красный, как варëный рак, геллиец робко дотронулся до груди Йины. Девушка схватила его пальцы, прижала крепче, позволяя ощутить своё тепло и мягкость.

Нереус потянулся к её губам, неуклюже пытаясь поцеловать.

Он закрыл глаза.

Растущее внутри желание сводило с ума. Кровь прилила не только к лицу, но и к паху. Грудь сдавило, словно железным обручем.

Рабыня выпорхнула из рук Нереуса, забралась на хозяйскую кровать и, подложив под живот подушку, выгнулась в покорной позе.

Невольника била дрожь. Он хотел Йину, хотел её всю, но что-то удерживало на месте, не давало проследовать к ней…

Перед глазами геллийца, будто из тумана, появилось лицо Мэйо. Широко улыбаясь, нобиль наклонил небольшой медный кувшин, и на грудь раба полилось благоухающее масло.

Оно стекало вниз, по животу, блестящими ручейками.

– Так будет лучше, – подмигнул поморец. – Хорошенько смажь эту сдобную булочку и можешь её распробовать.

В каком-то полузабытье Нереус влез на кровать, погладил масляной рукой бëдра Йины и прижался к ним, задыхаясь от наслаждения.

Геллиец вошёл в неё рывком, зарычал сквозь стиснутые зубы. Ему было хорошо, очень хорошо.

Девушка помогала молодому любовнику, толкаясь навстречу и тихонько постанывая.

Нереус крепко держал ее, раскрывая новые грани удовольствия.

Всё его тело затряслось, Йина сжалась, и штормовая волна наслаждения накрыла их обоих.

Раб обессиленно упал на хозяйскую постель, дыша, как загнанный конь.

Вскоре ладонь Мэйо легла на его потный лоб, погладила взмокшие волосы:

– Надеюсь, теперь ты понял, каким был дураком, лишая себя этого блаженства.

Нереус хотел ответить ему, но не нашёл подходящих слов.

– Дарю вам обоим вечер и ночь, – хмыкнул нобиль. – У меня дела в городе.

Насвистывая бодрую мелодию, поморец вышел на балкон. Спустя пару мгновений воцарилась тишина.

– Он что… улетел? – спросил Нереус, приподнимаясь на локтях.

Йина звонко рассмеялась:

– Какой ты глупый! Нет, конечно. Просто спрыгнул на дерево, потом на землю.

– А почему не выйти через дверь?

– Твой хозяин хочет, чтобы отец думал, будто он развлекается тут с нами.

Геллиец нахмурил брови:

– И часто он так сбегает?

– Раз по семь-восемь за месяц. Если спросят, говори, что он заставил по всякому забавлять себя, а после ты в изнеможении уснул, проспал до утра, и не знаешь, отлучался ли хозяин.

– Я не понимаю. Он будет бродить по городу ночью. Один. Зачем подвергать себя такой опасности?

– Поверь, он сумеет защититься. В Тарксе мало желающих встать у него на пути.

– Почему?

– Мэйо добр ко всем, кроме негодяев. С ними – разговор короткий. И твой господин не глядит ни на возраст, ни на статус, ни на чин.

– Проклятье! – Нереус одним прыжком слетел с кровати. – Я понял, куда он пошëл! К старому Гартису!

– Возможно.

– Надо остановить его! В доме полно охраны!

– Ляг и перестань кричать. Это наш вечер и наша ночь. Исполняй желание хозяина.

– Его могут покалечить или убить!

– Мэйо всегда возвращается. Всегда, – Йина хлопнула себя по бедру. – Иди ко мне, геллийский вепрь! Я хочу тебя снова!

Нереус бросил взгляд в окно, тяжело вздохнул и полез в её распахнутые объятья.

Столица Поморья – Таркс – шумный днём, засыпал с наступлением темноты.

Мэйо крался в тени домов, сжимая в руке прямую крепкую палку.

Нобиль знал, что по нечётным дням месяца супруга члена городского совета Гартиса посещает женский клуб Таркса. В этом клубе состояла и мать Мэйо – почтенная Пинна.

Гартис не скучал дома в одиночестве: после заката он ехал в паланкине к общественным баням, совершал омовение, принимал лечебные процедуры, а после – тайком навещал молодую вдову с Виноградной улицы.

Её городской особняк располагался недалеко от бань: через два соединëнных мостом переулка.

В этом укромном местечке Мэйо и задумал устроить засаду.

Гартис шёл неспеша – длинная тога приучала к степенной поступи.

Молодой нобиль затаился, словно волк, подпуская добычу ближе.

Толстяк ничего не заподозрил, не почуял опасность.

Мэйо вырос перед ним, как из-под земли, оскалился и с размаху огрел палкой по шее.