Диана Килина - 3

Проглотив комок, вставший в горле, я вытерла щёки ладонью и продолжила:

– Нас нашёл Джексон, который забеспокоился, почему мы не берём трубку полдня. Вызвал скорую, меня почти час оттирал от крови в душе. Я вся была в крови, меня пропитало ей насквозь, – я зашептала, – Я до сих пор чувствую её на своём теле. И вкус во рту – вкус железа и соли. Женя, – прочистив горло, я продолжила нормальным голосом, – держался изо всех сил, но огоньки в его серебристых глазах погасли. Как будто вместе с Максом умерло что–то и в нём. Наверное, у близнецов, и правда, сильная связь.

– Ты не виновата, Кира, – сказал Артур, прикладываясь к бутылке.

Я повернула голову на звук его голоса, а потом снова посмотрела на засыпающий город. Вздохнув, я медленно поднялась на ноги.

– Вскрытие показало, что Макс умер в четыре утра, – сказала я, – Я проснулась среди ночи в три. Если бы я встала и пошла в ванную, я бы спасла его.

– Кира… – спокойно сказал он, повторяя мои действия.

– Но я не сделала этого. Он умирал, а я спала безмятежным сном. Возможно, он беззвучно звал меня на помощь; но я не услышала этого.

– Это не так, – снова сказал Артур, подойдя ко мне вплотную.

Я подняла голову, чтобы заглянуть в глаза. Такие странные, то ли зелёные, то ли жёлтые.

– Он знал, – сорвался с моих губ шёпот, – Он знал, что я никогда его не любила. Это я виновата. Я его убила.

Артур смотрел на меня, не отрываясь. Что–то промелькнуло в его лице, но я не смогла распознать что. Я разучилась читать людей в тот момент, когда Макс посмотрел на меня пустым взглядом из ванной.

Начало смеркаться, закат медленно накрывал город. Я почувствовала, что больше не хочу… Не хочу быть вместе с ним; не хочу его прикосновений; ничего не хочу. Я была одноразовой. Максимум, двухразовой.

– Мне пора, – сухо сказала я, и шагнула в сторону лестницы, ведущей вниз.

– Останься. Уезжай со мной, – Артур перехватил моё запястье и попытался меня остановить.

Я выдернула руку, и не оборачиваясь сказала:

– Я выполнила условия договора. Это ничего для меня не значит. Это… – я отвернулась, и тихо бросила из–за спины, боясь посмотреть в его странные глаза, – Это – ничто.

[1] Это немыслимо, я не могу тебя забыть (порт.)

22

С Джексоном мы не разговаривали с того дня. Я переехала жить к Наташке, благо размеры её квартиры позволяли. Она одолжила мне свой компьютер и диван на первом этаже в гостиной.

Артур уехал в воскресенье, как и говорил. На прощание он оставил мне рисунок, который я видела в его номере; передав его через агентство, где работала Натали. Я смотрела на девушку с портрета и разглядывала своё отражение в зеркале, понимая, что незнакомка с тёмными глазами, оттенёнными густыми ресницами и бровями – это я. Пухлые, приоткрытые губы, чуть влажные, как будто их только что облизали. Слегка вздёрнутый нос и ямочка на щеке. Я смотрела на девушку с портрета, и поразилась тому, с какой точностью прорисована каждая деталь: крошечные, тонкие волоски на щеках; узор радужки; складки на губах; мимические морщинки в уголках глаз и вокруг носа; тени и полутени. Потом я смяла рисунок, и сожгла его в пепельнице на балконе у Натали, вместе с очередной сигаретой.

Я не знала, чем занять себя в неожиданно появившееся свободное время, поэтому начала писать.

Первым я написала письмо, которое стало прологом этой книги. Я не знала адреса или фамилии, поэтому письмо было написано в воздух. Я просто написала всё, что было у меня на душе в тот момент; те слова, которые я бы сказала Артуру, если бы ещё раз его увидела.

Потом, как–то случайно и нелепо я написала первую главу. Затем вторую, третью. Я по кирпичикам собирала фундамент этого произведения; слова собирались в предложения; предложения в строки; строки в абзацы. Я не указала имён, обозначив героев простыми буквами: К., А., и Ж. Выдумать чужие у меня не получилось, а писать настоящие я не смогла.

Я выложила несколько первых глав в электронной библиотеке и там познакомилась с девушкой, Юлей. Она тоже писала, и меня зацепил её рассказ о странной любви, которая вспыхнула во время глупой, нелепой гражданской войны. Мы проговорили с ней несколько часов, обмениваясь сообщениями. Делились творческими планами, идеями, ощущениями. Странно, но когда я читала те строчки, которые она писала мне, у меня было такое ощущение, как будто я смотрю в зеркало и моё отражение улыбается мне, искренне и по–настоящему; так, как не улыбалось многие месяцы. Кусочек моей души печатал мне из Мариуполя, и это так странно, волнующе и прекрасно одновременно.