Лина Мур - Исповедь Босса. Серия «Ромарис»

Кандалы пропали, и я отползла в угол, забившись туда, шепча всевозможные молитвы. Смех. Издевательство над этим. Мужчина был где-то далеко, разговаривая со мной. Нет. Это был его монолог. Он говорил, что теперь я принадлежу ему. Меня продали за хорошие деньги. Очень хорошие. Моя внешность и происхождение именно то, что хочет его клиент. И я соглашусь на все условия, иначе моей семье будет очень плохо. Мало того, я умру, и они тоже.

Не такая я и дура, чтобы не догадаться, что никакой шикарной работы не было, и всё это просто пыль, пущенная в глаза. Потратить несколько тысяч против миллиона. Всё вставало на свои места. Я сотню раз слышала о подобном, но никогда не предполагала, что сама попаду в эту ловушку.

И вот теперь, касаясь пальцами решётки, за которой меня, грязную, вонючую и измождённую всё это время держали, мне становится ещё страшнее. Не за себя. За семью. Меня кормят дважды в день безвкусной кашей, а вода только из-под крана. В моей камере есть раковина, я её на ощупь нашла, а также унитаз. И пол. Спать… хотя я боюсь это делать, приходится там. Никто здесь не прибирает. Никто не приходит уже очень давно, чтобы поговорить со мной или хоть что-то сказать. Слышу только лязг металлической посуды и цепляюсь пальцами за решётку, чувствуя себя раненым животным, которое отловили и, лишив свободы, поместили в клетку. Хотя так и есть…

– Ты готова к обсуждению нашего дела, англичанка?

Вздрагиваю и сразу же поднимаю голову на голос, неожиданно раздавшийся из темноты. Он всегда приходит оттуда.

Я сижу у стены. Здесь безумно холодно. У меня всё болит, но я пытаюсь согреться, притянув ноги к груди, и, кажется, из-за этого задремала.

– У нас нет с тобой никаких дел, – тихо отвечаю. Умолять не буду. Никогда. Хоть я и в ужасном состоянии, но гордость не потеряю. Лучше смерть.

Ранее я, вообще, не подавала голоса. Его не было от страха и слабости. Да и сейчас организм в сильном стрессе. Он хочет жить. Разум хочет, чтобы жила моя семья.

– Я рассчитывал, что за полтора месяца ты поймёшь, у нас очень личное и важное дело, как и то, насколько важно, чтобы я был рад твоему поведению. Наверное, нужно снова оставить тебя подумать. Сколько ты в этот раз протянешь без еды и воды? А, может быть, мне следует заняться этими милыми мальчиками, которые довольно популярны у моих заказчиков. Старшему уже девять, как раз самый лучший возраст, чтобы воспитать…

– Чудовище, – шепчу, понимая, что он говорит о детях сестры. Они всё про меня знают. И если те люди, которые обманули меня, до сих пор находятся в Лондоне, то и моя семья в опасности.

– Благодарю, я польщён твоей оценкой моего ведения бизнеса. Но всё же время поджимает. Есть два варианта, или я насильно отдам тебя заказчику, и это скажется на твоём будущем, или ты пойдёшь добровольно и познакомишься с ним. От обоих вариантов зависит отношение заказчика к тебе и то, как долго ты проживёшь. Если выберешь первый вариант, то я буду по кусочкам присылать тебе твою семью, пока ты будешь учиться послушанию со своим новым хозяином. Он с радостью будет использовать эти части, чтобы ты выполняла то, что он захочет. А захочет он отомстить за твоё гадкое поведение. Если выберешь второй, то будешь учиться хорошим манерам и для своих милых старичков просто погибнешь. Исчезнешь. Растворишься. Они будут жить. Спокойно. Они даже деньги, в качестве компенсации за твою смерть, получат. Какой вариант тебе нравится больше? Ах да, вспомнил, есть ещё и третий вариант: я пущу тебя по рукам, а вся твоя семья умрёт, как и ты, в принципе, в конце своего путешествия. Если ты считаешь, что я шучу или же испытываю хотя бы грамм жалости, то…

Раздаётся хлопок, отчего я вся сжимаюсь и прислушиваюсь к тишине. И только моё дыхание вырывается тяжёлым туманом отчаяния с губ.

– У меня собралась целая коллекция таких вот дурочек, которые верят всему, о чём им говорят. Ровно девяносто девять из них решили проверить, есть ли у меня чувство юмора. – Жуткий смех разносится по пространству.

– На полу папка с фотографиями каждой из них. Перед тем как они решили поподробнее изучить третий вариант, во время его изучения, и после. Я даже дам тебе фонарик. – По полу что-то катится, и моих босых ступней касается холодный предмет.

Немедленно хватаю его и нажимаю на кнопку, чтобы увидеть лицо этого гада. Но его уже нет. Только решётка, ржавая решётка и стена. Перевожу свет от фонарика по всей камере и останавливаюсь на толстой папке.

Меня мутит только от одной мысли, что внутри неё находится, но я должна проверить. Раз я попала сюда. Второй… будет смертелен.