Елена Кова - Позволено любить

– Я провожу вас, – ответил он, идя к конюшне и бросив на ходу Уитримерам: – надолго не задержусь. Мне надо обсудить кое-что…

– Наконец мы наедине, – вздохнула Эмили, оборачиваясь на скрывшееся из виду имение. – Не стану притворяться и откладывать в долгий ящик: я приехала из Лондона сразу, как узнала случайно от знакомых, что ты приедешь сюда. Не знала, что ты в Беллингстоуне, иначе уже давно была бы там…

– Это мило, – кивнул молодой человек, поклонившись.

– Райли, подумать только: пять лет я не видела тебя! Я не знаю, как жила все эти годы…

В глазах Эмили, когда она поравняла с ним свою белую лошадь, сверкала ничем не прикрытая страсть. Молодой человек молчал. Она, ничуть не смущаясь, продолжала:

– Когда ты уехал, я была сердита на твоего отца. Что за блажь отправить в действующую армию единственного наследника, которому незачем и палец об палец ударять, чтобы жить припеваючи в своём доме?! И потом, если учесть, как наш герцог Фернанд прогибается перед Англией, послушно отправляя своих солдат то в одно, то в другое пекло в качестве союзника… Сколько раз я с замиранием сердца думала: а вдруг тебя убьют?!

– Скорее вассала, чем союзника, – улыбнулся Райли. – Я польщён, что вы так тревожились за меня, леди Эмили. Но отец, вы же знали его, считал, что я должен «понюхать пороху», испытать физические лишения, закалить тело и дух…

Эмили окинула его восхищённым взглядом:

– Вы очень повзрослели, Райли. И возмужали. Я… всегда считала, что мало кто может сравниться с вами внешностью, но тогда вы были милым мальчиком, пусть и высоким, сильным… Но теперь вы вызываете во мне робость, настолько зрелым мужчиной вы стали, – она даже покраснела, опуская глаза.

Райли улыбнулся, подумав, что робость вряд ли свойственна его очаровательной спутнице.

Поместье её располагалось очень близко от имения Уитримеров – расстояния на острове были невеликими, – отчего они, минуя берёзовую рощицу, оказались у ворот дома леди Эмили. Она спешилась, бросив поводья на ограду, не желая привлекать к себе внимания, и жестом пригласила сэра Райли последовать её примеру.

– Как же я соскучилась, – пошептала она, гибко прильнув к нему, едва они скрылись в кружевной тени деревьев, обняла за шею, лаская пальцами волосы на затылке, и коснулась губами его губ. Райли слегка обхватил её за талию, позволяя целовать себя. – Забыл меня? – она откинула назад голову, всматриваясь в его лицо. – Ты такой сдержанный, такой строгий… Твой отец был всё же прав: ты стал таким мужественным… ни в какое сравнение с тобою не идут придворные лондонские неженки…

Продолжая обнимать молодого человека и покрывать поцелуями его глаза, лоб и губы, она вспоминала те далёкие дни, когда он был застенчивым семнадцатилетним юношей, четырьмя годами моложе её, уже замужней светской дамы. За два года их тайных встреч она превратила его в смелого и страстного любовника, в глубине души жалея, что поспешила выйти замуж за человека, годящегося ей в отцы, не зная, что всего через три года встретит того, кто будет для неё желаннее всех на свете. Теперь всё изменится, с упоением думала Эмили, расстёгивая его фрак, но сэр Райли осторожно сжал её тонкие пальчики, освобождаясь из объятий со словами:

– Прошу простить меня, Эмили, но у меня важный и срочный разговор с сэром Уитримером. И я собирался успеть отправить пару писем до обеда…

Она разочарованно вздохнула, отстраняясь:

– Но ты приедешь вечером? Можешь смело явиться ко мне… Теперь я свободная женщина…

– Вряд ли успею, дорогая, – Райли поправил воротник рубашки, застегнул верхние пуговицы фрака, подходя к своему коню, и улыбнулся. – Рад был увидеть вас. И… вашей красоте очень на пользу пошло материнство.

В его синих глазах Эмили прочла одобрение, но чего-то остро не хватало ей в его взгляде, и она, уже сев верхом, спросила:

– Но завтра?

– Очень жаль, Эмили, но утром я уже уеду.

– Куда?

– В Беллингстоун.

– Понятно… Тогда до встречи там, – она улыбнулась, стараясь скрыть раздражение, и помчалась прочь.

Вечером после траурной церемонии графиня Лейден вместе с дочерью остались у леди Эммы в числе немногих не разъехавшихся из-за дальней дороги гостей. Сидя в полумраке гостиной, они вполголоса разоваривали с безутешной матерью и заплаканной сестрой – восемнадцатилетней Алисой, когда кто-то из дам решился спросить:

– Но что всё-таки произошло?