Елена Кова - Позволено любить

Графиня, приятная стройная и невысокая женщина лет сорока, озадаченно вгляделась в лицо дочери, чуть более обычного возбуждённой после верховой прогулки, ежеутренне предпринимаемой ею. От матери не укрылось, что девушка была чем-то раздражена, да и волосы её слегка выбились из причёски, а день начинался безветренный.

– Ах, пустяки, матушка, просто Каролина понесла…

Графиня всплеснула руками, но Виктория остановила её, собираясь подняться к себе в комнату:

– Не беспокойтесь, матушка, я… быстро обуздала её. Она никогда прежде не подводила меня, Думаю, что и впредь… Я сейчас, только переоденусь!

Последние слова Виктория договаривала уже наверху лестницы, спеша, чтобы мать не успела заметить её покрасневших щёк. Девушка решила, что о происшествии в лесу она никому не скажет.

После завтрака, когда леди Оливия (именно так звали графиню) занималась чтением принесённых утром писем, а Виктория здесь же, в кабинете, перебирала ноты старинных романсов, приключилось нечто очень опечалившее обеих дам.

Леди Оливия откладывала большинство писем в сторону, как не срочные, собираясь прочесть их позже, останавливаясь на некоторых и даже зачитывая дочери целые фрагменты, которые могли её заинтересовать или позабавить.

– А это что, – графиня склонила голову, читая адрес. – Это от сестры твоего отца, Виктория.

– От тёти Эммы?

– Да, от неё. Давно она не писала.

– По-моему, она вообще пишет редко… Зато с Генри все эти годы мы общаемся регулярно. Вот кто нас не забывает!

– Тем более, надо прочесть, что она пишет, – улыбнулась мать, выслушав Викторию с распечатанным письмом в руке.

– Стойте, матушка! – лукаво воскликнула девушка. – Дайте угадаю! Ведь в прошлый приезд Генри говорил мне, что помолвлен! Прошло почти полгода, значит…

– Ты хочешь сказать, что это может быть приглашение на бракосочетание?

– А из-за чего тётя Эмма взялась бы за перо?

– Ну, хватит гадать, – графиня распахнула лист бумаги и принялась читать, но почти сразу на высоком лбу её появилась морщинка. – С прискорбием… Что это, что это, боже мой?!

Виктория вскочила со своего стула и кинулась к матери через весь кабинет, донельзя встревоженная:

– Что-нибудь с… с тётей?

– Нет, нет, Виктория! – у леди Оливии на глаза навернулись слёзы, и она прикрыла рот рукой. – На, милая, прочти сама…

Виктория выхватила листок, исписанный округлым почерком тёти Эммы – таким же округлым, как она сама, – и ахнула: письмо сообщало, что единственный сын папиной сестры, сэр Генри Лавли был убит два дня назад на дуэли. Погребение было назначено на ближайший четверг. У Виктории потемнело в глазах. Генри был её любимым кузеном и, хотя между ними было целых четыре года разницы, она дружила с ним больше, чем с его младшей сестрой – дочкой тёти Эммы Алисой, и он, бывало, гостил у них с мамой по несколько недель, деля страсть Виктории к конным поездкам и рассказывая столичные новости. Там-то, в столице герцогства – в Беллингстоуне, – на балу он встретил свою будущую невесту и собирался в скором времени порадовать родных известием о свадьбе. И вот! Убит на дуэли!

К роскошной усадьбе Уитримеров приближался всадник, которого, по-видимому, ждали, потому что хозяйка, чьи зоркие глаза разглядели его в самом конце дубовой аллеи, отложила вязание и позвонила. Явившемуся лакею она велела позвать сэра Уитримера, а сама поспешила на широкое крыльцо в сопровождении некоей дамы, бывшей здесь гостьей. Дама была настоящая красавица: лет на двадцать моложе леди Уитример, одетая в модное ярко-жёлтое платье с высокой талией, подчёркивающей роскошный бюст, усыпанная драгоценностями, она была обладательницей великолепных золотистых волос, ниспадавших на спину мелкими кудрями, больших голубых глаз и белоснежной кожи. Она шла чуть поодаль, стараясь умерить шаг, дабы скрыть своё нетерпение, так как и сама увидела и узнала всадника, едва он показался на ведущей к усадьбе дороге, но леди Уитример прекрасно знала, чему обязана ежедневными визитами своей внезапно приехавшей в своё поместье соседки. Однако она и виду не подала, что всё понимает, когда вчера прочла при гостье письмо, извещающее, что сэр Райли, опекуном имущества которого был её супруг, прибудет к ним на следующее утро.

Молодой человек прекрасной наружности, которого полчаса назад встретила в лесу юная Виктория Лейден, спрыгнул на дорожку и стремительно направился к сэру Уитримеру, успевшему спуститься из своего кабинета. Мужчины обменялись рукопожатием, затем Райли почтительно склонился к руке хозяйки дома и обратил взор своих сияющих глаз к молодой даме.