Елена Кова - Позволено любить

– Как его полное имя? – спросил кто-то, но леди Оливия уже увела Викторию, потому что к ним навстречу шла ещё одна знакомая пара, спешившая поздороваться и отпустить лестные замечания в адрес повзрослевшей дочери графини.

Виктория постаралась взять себя в руки. Конечно, ей хотелось хорошо провести свой первый вечер в свете, потанцевать, познакомиться с новыми лицами, среди которых должен был появиться и герцог Берновиа. Когда они уже собирались пройти по залу дальше, Виктория в смятении схватила мать за руку: лорд Мэнфорд в сопровождении герцога Дарби шёл прямо им навстречу.

– Милая, возьми себя в руки, – шепнула леди Оливия, приветливо улыбаясь хозяину бала и делая шаг вперёд.

Герцог Дарби подвёл к дамам своего высокого молодого гостя и произнёс с приличествующей случаю церемонностью:

– Сын моего хорошего друга, к сожалению, давно усопшего, сэр Райли Мэнфорд, герцог Берновиа.

Молодой человек низко поклонился, упустив из виду, как при звуке его имени побледнели обе дамы, и услышал:

– Графиня Оливия Лейден и её дочь Виктория.

Райли, едва веря собственным ушам, стремительно выпрямился, не сразу сообразив, что перед ним самым чудесным образом оказалась его невеста.

Виктория поднялась непривычно поздно – вчера они с матерью за полночь возвратились с бала, от которого у девушки остались бы только хорошие воспоминания, если бы ей не пришлось почти половину танцев танцевать с этим отвратительным ей человеком, оказавшимся, по злой иронии судьбы, её женихом.

Конечно, вёл он себя безукоризненно, был предупредителен и вежлив настолько, что ни единым намёком не напомнил о первой их встрече. Он почти всё время молчал, не проявлял назойливости, а уж танцевал просто божественно, отчего их несколько раз ставили открывающей парой, и Виктория постоянно ловила на себе восхищённые и завистливые взгляды. Правда, никто не знал, что они помолвлены, и выбор герцога, тем более, был загадкой для всех: половину вечера протанцевать с никому не известной молоденькой девушкой, едва покинувшей родительское гнездо! И как им пришло в голову даже оттенки туалетов подобрать одного цвета? Словом, сама того не желая, своим первым выходом в свет Виктория произвела фурор.

Разумеется, графиня настояла на том, чтобы пригласить герцога Берновиа сегодня к обеду, и это очень смущало и беспокоило Викторию. Они долго говорили с утра с матерью, и девушка не знала, как ей следует поступить.

– Я не могу отказать ему от дома, дорогая, даже на этом основании, – твёрдо возразила дочери графиня.

– Но дуэли запрещены. Это – преступление.

– И, тем не менее, мужчины продолжают с их помощью выяснять отношения. И не нам их судить за это… Как бы тяжко у нас ни было на сердце. Виктория, если бы это был не Генри, ты не придала бы…

– Но это Генри, матушка!

– Это было делом чести между ними…

– Чести? Разве можно назвать честным поступок, который порочит имя девушки и провоцирует любящего её мужчину жертвовать жизнью, чтобы его защитить?!

Графиня покачала головой:

– И здесь, Виктория, мы ничего наверняка не знаем. Пока ты танцевала вчера, я много с кем говорила об этом скандальном случае. И далеко не все считают, что… что Дженни Вейл вела себя… словом…

– Вот видите, мама! – с горечью воскликнула Виктория. – Тот, кто делает зло, кто сильнее, ловчее, коварнее, остаётся невредимым, и даже репутация его от подобного скандала лишь выигрывает, делая его личность привлекательной в глазах света! А бедная оскорблённая девушка, к тому же потерявшая своего защитника, подвергается сплетням…

– Прошу тебя, милая, не горячиться и не спешить с выводами, – покачала головой графиня. – Как бы то ни было, он приглашён сегодня. И мы должны принять его и выслушать. Ты всегда была разумная девочка. И не забывай: твой отец, хоть ты и была малюткой, когда его не стало, всегда любил тебя и знал, что может составить твоё счастье.

– И с этим я считаться намерена, безусловно, – согласилась, вздохнув, Виктория.

– Старый герцог Берновиа был прекрасный человек. И сына, думаю, он стремился воспитать достойного.

– А что вышло, то вышло…

Несмотря на всё своё возмущение, Виктория встретила лорда Мэнфорда достаточно приветливо, хотя за те два часа, что он провёл в их доме, ни разу не улыбнулась ему. Впрочем, молодой человек тоже был очень серьёзен и, по-видимому, взволнован гораздо больше, чем его невеста, которая, если бы не мрачные мысли о кузене Генри, и вовсе не испытывала бы никаких эмоций по поводу его визита. Она разглядывала его хладнокровно, подмечая, что, без сомнения, он пользуется огромным успехом у женщин. Загар, полученный за время пребывания в Индии, почти сошёл, и здоровый свежий цвет лица очень гармонировал с тёмными волосами и яркими красками глаз и губ. Он был очень привлекательно сдержан, немногословен, тщательно подбирал слова, а голос его – негромкий, бархатный – просто ласкал слух. Он был умён, и его было очень интересно слушать – за обедом графиня, взявшая разговор в свои руки, видя пассивность дочери и явное смущение гостя, очень увлеклась беседой с сэром Райли на разные темы, не касающиеся самого важного для всех вопроса.