Феалин Эдель - Русалочка. Новая старая история

– Знаю, что ты тут. Выходи.

Русалка не вышла, нет, она появилась как будто из пустоты, словно играясь с самой реальностью. Тонкая, светлая, она извернулась на самом берегу и повела русалочьим полупрозрачным полуотражающим бедром. «Хороша ли я?» – беззаботно вопрошал её жест, но мёртвенно-бледное лицо оставалось безучастным.

– Зачем ты держишь меня тут?

Хлоя присела на песок, отдавая себе отчёт в том, насколько привлекла её эта неземная нечеловеческая красота. И мелодичный шипящий голос, и длинные с прожилками пальцы, и тончайший голубой хвост – оно всё требовало большего внимания, чем простые реплики русалки.

– Не дерш-ш-шу, – случился закономерный ответ.

Русалка даже рассмеялась – словно прошипела что-то на своём собственном языке – и довольно перевалилась на спину, позволяя тонким струйкам воды стекать по её обнажённой молочной груди и зеркальным отражениям реальности – широким, позванивающим жемчугами бёдрам.

– Тогда помоги мне выбраться, – со всем возможным почтением попросила Хлоя.

Русалка склонила голову с белыми, будто разлитое молоко, волосами и внимательно уставилась серыми большими глазищами сквозь Хлою.

– Как? – неуверенно прошипела она.

Хлоя вздохнула, кинула в сторону русалки какую-то очередную бесполезную тряпку – кажется, использовала её вместо подушки – и недовольно пробурчала что-то на исконно человеческом, откинувшись на свою, испещрённую белым песком загорелую спину.

– Ну знаешь, морские ведьмы с осминожьими ногами, – лениво рассуждала Хлоя, зажмурившись. Всё происходящее казалось ей плохим сном. – Ноги за любовь, молчание за принца. Сказки – не слышала такого?

Русалка плюхнулась рядом, ударив хвостом по воде – девушка услышала это, – а потом и вовсе бросила сверху на Хлою выкинутую ранее мокрую тряпку. Потом оскалилась – это Хлоя уже открыла глаза – и скользнула обратно в лазурную бездну, ожидая продолжения игры.

– Что, совсем ку-ку? – обиделась Хлоя.

– С-с-сама ху-ху, – передразнила русалка и нырнула куда-то вглубь.

– Ну и плыви! – продолжала злиться Хлоя. – Всё равно бесполезное создание. И от ног твоих смысла немного будет. Молчание пригодилось бы, да!

От злости девушка закинула вслед русалке остатки изжёванных крабами бананов, но взвизгнула, когда клешня щёлкнула в миллиметре от её собственного пальца.

Что делать дальше?

***

Ночью опять похолодало. Море обиделось на гостью и разразилось молнией, громом и высокими опасными волнами. Пламя только-только вспыхивало и тут же затухало – бесполезный для человека огонь. То был единственный огонь во вселенной – звёзды тоже не сияли, а мерцающие микросоздания волн попрятались и не выглядывали.

Хлоя забралась в центр острова, прижалась к спасительной палке с уже не белой тряпкой, скрываясь от мощных брызг между высокой тропической травой и разбивающих воду, словно прибрежные камни, пальм. Настоящий животный страх захватил её разум и душу, проник туда без предупреждения, как водяная лавина, нахлынувшая внезапно и разрушившая не один прибрежный мегаполис. Она была сейчас не человеком – «предчеловеком», существом, думающем только о выживании и сохранности своего тела, своей жизни и рода. Возможно, она и совсем была «человеком недумающим» в этот момент. А точно ли она была?

И в этом буйстве стихии, в этой соли, текущей по плечам, в этих жалящих брызгах и бьющих по лицу листьях Хлоя явственно ощутила скользящее текущее прикосновение к своей напряжённой спине и последующее тихое урчание. Она прищурилась, вглядываясь в темноту, и из темноты на неё посмотрели два больших серых глаза. Еле заметные очертания серых плеч, молочной груди, снежных вкраплений бусин на бёдрах ниже. Хлоя поняла – русалка пришла к ней.

Русалка пришла тихо, незаметно, дыша этой непогодой и не испытывая неудобств, словно сама суть этого мира, естественное его продолжение. Мерцающая и прозрачная, еле ощутимая кончиками пальцев, она легла рядом с Хлоей, провела хвостом по её бедру, перевернулась на спину и хищно улыбнулась, протянув к человеку свои перепончатые руки, так напоминающие миниатюрные крылья. Мокрая, скользкая, она обхватила смуглое напряжённое лицо Хлои, провела по вспотевшему лбу и резко изумлённо вздохнула, когда девушка упала и уткнулась носом в русалочью грудь.

Русалка пахла морем, пахла свободой, одиночеством, солёной рыбой, пахла горькой, робкой надеждой на жизнь и мечтами простого человека – тёплый ужин и тёплая постель. Русалка была холодной, но куда более живой, чем измождённая тряпочка-Хлоя. Русалка дышала беззвучно, её грудь вздымалась, всё тело двигалось вслед за каждой её малейшей простой животной мыслью – лечь удобнее, подобрать выемку в песке, перехватить резко распрямившуюся травинку или погладить лежащее сверху неподвижное тяжёлое человеческое тело – словно бы успокаивающе и нежно, словно бы с извращённой материнской любовью; и от этого прикосновения не были для Хлои менее желанны.