Алексей Фунт - Магистрали мёртвых

Птицы, которые скрывадись в листве были дроздами-рябинниками. Уже не первый год дрозды совершали нашествие на все сады и огороды села. Село стало родным краем для этих чёрных дроздов, ставших символом этих мест… они разоряли сады, но это прекрасные птицы… в тучах, летящих над головой и подсолнухами было что-то загадочное и волнующее душу… может они пытались спасать от пагубного зноя, исходящего от солнца и летали бодьшими стаями, излучающими чёрный как смоль цвет, находящий быстрый путь в зрачок человека и нечто доходящее по нейросетям до мозга оставляло нечто из неизведанных миров… также нечто проникало по кровеносным сосудам и в сердце… чёрная смола чёрных стай была какой-то вездесущей субстанцией, способной трансформироваться в другие агрегатные состояния вещества, способной изменяться и в мысль уходить… Известны случаи когда птичий помёт попадался на пути улитки и из него в улитку, ползающую везде, попадал некий опасный паразит, замещающий своей массой пространство, рассчитанное под её мозг и эта улитка на спор бывала съеденной кем-то из людей, в кого и попадал этот опасный паразит. Паразит разрушительно действовал на организм. Но, а я имею в виду другое… Попадание чего-то, неизвестного и щемящего сердце и покрывающего душу осенней мглой… чего-то, уводящего за бугры, наводящего тоскливые думы… Эти дрозды, выходцы из царства тоски…

Что за пещера тогда предстала перед нашими глазами… Случайно занесена как снежная крупица во время бурана из других параллельных миров в этот? Или там перекрёсток где сходятся дороги разных миров и пространственно-временных реальностей или игра духов… Искажение сознания конкретных людей в конкретном месте… Но это неизвестно…

А теперь я иду назад. Флэшка у меня в кармане. Я захожу в дом. Раздеваюсь и иду окунуться в водную стихию ванны…

В открытое окно залетал запах силоса и навоза… Грузовики без остановки свозили навоз на поля, и на одном поле уже образовался огромный курган… курган, хранящий под собой гробницу, скрывшую неизвестные останки царя неизвестной цивилизации… Затем этот навоз сельскохозяйственная техника растащила по всем полям… так осень стучала в окна и этот запах был уже осенним…

Стук с полей… Запах силоса… Предвестники очень скорого увядания природы…

Силосная яма хранит в себе что-то, говорящее о грустном… в одном месте в силосной яме утонул трактор… трактор из далёкой советской эпохи… трактор ДТ 75 с красной кабиной на пахоте возвращает в моё сердце пролетевшие в одну секунду мгновения… осенней поры тёмные дни и пасмурность из детства… капли дождя стекают по стеклу и дверям ДТ 75 и вспаханное поле чернеет и мокрое останется навсегда в том мгновении… патрубки, чёрные шланги трактора также черны… дождевая капля ударяется в гусеницу и раздробленная летит во все стороны… под ногами грязь… Такой трактор был у моего отца; и в детстве запах советской техники опьянял меня и я был очарован кабинами, плугами и другими запчастями, валявшимися возле мастерской… там был какой-то запах… запах извести, напоминающий загадочное, давно исчезнувшее болото с какими-то гигрофитами и трилобитами из эпохи Карбона… и в то же время этот запах обещал какие-то приятные мгновения впереди…

Там я узнал слово «шморгалка» и с её помощью заводил комбайн Нива, когда работал штурвальным… эта верёвка наматывалась на маховик и нужно было резко дёрнуть… и раздавался рычаще-раскатистый рёв… Слово шморгалка порождает в моём воображении глинистые берега под метеоритным дождём, на которых застыл огромный домезозойский крокодил, окаменевший и извергающий искры при соприкосновении с другими камнями… он уменьшился и стал маховиком пускового двигателя, ометаллившись… а имя слизала с него верёвка… эта ассоциация порождена звуком двигателя… это звуки из мезозойских лесов… и зажигалка с колёсиком впитала эти звуки…

Может та зажигалка, которую я держал в своей руке когда писал Волковской испаряла древний мезозойский воздух, который становился пламенем и её колёсико как шумерское колесо катилось вперёд как беспощадное время, неминуемо поедающее всё как ржа кабины, списанных советских тракторов… мимолётный мир… я писал Волковской и назначал время и место нашей встречи…

Когда я был штурвальным на Ниве я видел много полей… сосновый бор возле одного поля скрывал какие-то сгнившие остатки примитивного жилища… гнилушки были засыпаны хвойными иголками… были видны следы дикого кабана…