Валера Нематрос - Под страхом жизни. Сборник рассказов

Способов существует много, начиная от измерения величины снежного покрова путем втыкания хуя в этот самый покров. «Держи хуй по ветру, – говорил мне дед, – и тогда в любой момент сможешь вычислить влажность воздуха, а с ней и вероятность дождя». Дед был мировым мужиком, правда, к этой истории оказался непричастен.

Дело было в 1999-м, и это было самое легкое измерение на моей памяти. Если взять весь снег, выпавший в ту зиму в Краснодарском крае, и швырнуть на одну чашу весов, а на другую положить небольшой такой хуй с яйцами, то хуишко точно перевесит.

– Фамилия? – спросила она, не поднимая глаз.

– Так у вас же там все написано, – показал я на медицинскую книжку.

Повернулась ко мне, внимательно осматривая поверх очков. Умных тут не любят, похоже.

Мне шестнадцать, и я поступил в военное училище. Но это было давно, месяца два назад, а сейчас я в госпитале. Кожно-венерологическое отделение, и я тут не с венерологией. От резкой перемены климата и очень высокой влажности любая рана начинала загнивать, и даже простые царапины превращались в мучение.

– Пиздуй-ка, подлечись, – по-отечески похлопал меня по плечу взводный, – это, кстати, не сифилис у тебя?

То ли он никогда не болел сифилисом, то ли я, но представления о нем у нас были разные.

Еще через два часа я сдал в приемной свою прекрасную синюю робишку и почти удобные прогары, и облачился в серо-коричневую хуйню и тапочки, получив заряд уныния в качестве аксессуара.

А теперь вот неприветливая медсестра всучила мне постельное белье и отправила зачехлять матрац в палату номер шесть.

– Эй, сюда иди! – произнес кто-то. Обернулся на голос, внимательно изучил его хозяина. Крупнее среднего телосложения, скуднее среднего ума, как мне тогда показалось. Этот с вежливостью в еще более дальнем родстве, чем медсестра. Лицо красное и щербатое, как глобус Марса в миниатюре.

Подумалось, если не отвечать, и вообще не обозначать, что я его заметил, он отвлечется на что-нибудь другое и забудет про меня. Не вышло.

– Слышь, дурак! – перефразировал он обращение. – Сюда подошел!

Назревала полемика, а я не был к ней готов. Надо сказать, что выглядел я тогда на девяносто восемь (шестнадцать лет плюс семьдесят два килограмма), а мой оппонент к интеллектуальному противоборству (единственному, к слову, где у меня могли оказаться неплохие шансы) предрасположен не был. Внешне он напоминал тренера Быкова, только без Захаркина. Возможно, просто съел напарника, это объясняло его размеры.

Я медленно повернулся и с чувством собственного достоинства занял пассивную позицию. По-прежнему сидел на шконке и заправлял одеяло в пододеяльник.

Он встал и сделал первый шаг. Вообще, я считаю первый шаг одним из самых прекрасных и волнующих событий в жизни, но только не тогда, когда его делает рябой дембель с целью тебя отпиздить.

Чувства были двоякими – с одной стороны очень не хотелось начинать первый день с недопонимания, а с другой – появилась какая-то злоба. Если ударит, буду отбиваться сколько хватит сил.

– Отъебись от малого!

Дверь открылась и вошел Олег. Тогда я не знал еще его имени, и мне просто показалось естественным, что на любое исчадье Мордора найдется свой Олег.

– А тебе какое дело? – резко изменил тон выебистый. Вечером я выяснил, что он был старшиной отделения – должность сомнительная, но существующая. Его имя стерлось из памяти быстрее, чем ладони у малолетних дрочеров.

– Тебя забыл спросить, – бросил Олег небрежно, и затем подошел уже ко мне. – Если будет наезжать, позови.

Олег вышел, и стало опять немного грустно. Я не был посвящен во внутреннюю кухню кожвенерологии, и не был уверен, что «Быков» не встанет и не попытается меня отмудохать. Представил, что если бы меня, старшину отделения опустили на глазах вновь прибывшего пиздюка, мне бы не понравилось. Так и есть, щербатый поднялся с кровати.

– Ты по-хорошему не понимаешь, как я смотрю. – маленькими глазками он попытался выразить все свое презрение, но получалась какая-то свиноматка.

Дверь вновь распахнулась, и снова кстати. Вошел Олег и еще один больной в коричневом халате. Надо сказать, харизмой от него не веяло.

– Короче, Шитиков, – обратился к нему Олег, – теперь это твой новый дом. Пошли, малой, – это уже мне, – забирай шмотки и в третью, к нам.

Шитиков опустил плечи и побрел к своей новой неуютной кровати. Мир не был справедлив, но то был редкий случай, когда я чертовски радовался этому.