Юлия Смоленская - Мой швейцарский муж

В Средневековье замок много раз переходил из рук в руки. Теперь здесь находится обычная швейцарская начальная школа. Конечно, рядом отстроены и современные учебные корпуса: футуристическое здание из стекла, бетона и металла с панорамными окнами и солнечными панелями, на крыше которого растет сочно-зеленая трава, многофункциональный спортивный зал, превращающийся в театр со сценой, ресторан или место проведения собраний общины, и огромное футбольное поле, детская площадка с деревянными резными фигурками и веревочным парком. Кроме того, к идеальному виду прилагается приятный бонус – захватывающая дух картина Альп в легкой дымке с настоящими швейцарскими коровами с колокольчиками, разносящими по лугам разливы мелодии Родины, что развеваются ветром по всей округе. Мелодии, такой дорогой для каждого швейцарца. Мелодии, которая родилась в сердце моего мужа. Моего обыкновенного швейцарского мужа.

Мне предстояло жить в Замочково. И здесь должна была пойти учиться в школу моя восьмилетняя дочь. Тут должно было начаться ее второе детство. Но пока она об этом даже не догадывалась. Моя мама тоже не предполагала такого стремительного развития событий. До этого мы жили в каменных джунглях в самом центре Москвы. В Москве у меня не было мужа. А у моей дочери не было реального папы, только бумажный, чья славная фамилия украсила ее свидетельство о рождении. Мой будущий швейцарский муж и будущий папа моей дочери нашел нас в этом огромном городе и привез в свою маленькую Швейцарию. В Москве мы были как рыба в воде. В Замочково ожидалось наше превращение в свободных птиц. Тогда никто из нас троих и представить себе не мог, чем обернется этот прыжок в неизвестность.

Синий громоздкий чемодан в левой руке неуклюже громыхает сбитыми колесами по бесконечным лестницам «Шереметьево», термина F, а правую руку оттягивает вертлявая дочка – все норовит вырваться, удрать и потеряться в пестрой толпе ожидающих вылета.

Еще вчера, в понедельник, 3 июня, московский мир крутился для меня и дочки по понятным и предсказуемым законам. Еще вчера у меня были отличная работа и коллеги, а у нее оконченный первый класс обычной московской школы и друзья. А сегодня мы уже в Швейцарии, мы живем в обычной швейцарской деревне, в обычном швейцарском доме. Мы вдруг говорим на немецком языке. И у меня обыкновенный швейцарский муж.

Итак, в понедельник, 3 июня, я была еще на работе, на переговорах. В один день, с привычной московской быстротой, эффективностью и ловкостью, я завершила все текущие рабочие проекты. Все, что только в 2013 году можно было перенести в режим онлайн, должно было заработать дистанционно прямо из Швейцарии уже во вторник, 4 июня. Специфика работы это позволяла.

В синий громоздкий чемодан вечером накануне вылета, обещавшего решительно перевернуть мою судьбу, была сумбурно упакована вся моя тридцатишестилетняя жизнь: пара дорогих для меня рабочих костюмов и платьев, три самые толстые детские книги на русском языке, два с половиной диплома о высшем образовании с переводом на немецкий язык, ворох зимней детской одежды и огромное желание начать все с самого начала. Больше мне для старта ничего не было нужно: в компьютере прекрасно систематизированные и продуманные до мелочей рабочие процессы, а в телефоне почти тысяча деловых и дружеских контактов. И казалось, что этого вполне достаточно для начала новой жизни в новой стране в новом доме с новым мужем.

Мне нравится начинать новую жизнь во вторник. Понедельник для этого не самый благоприятный день: по понедельникам еще работают старые, запущенные на прошлой неделе проекты, или дает о себе знать расслабленное воскресное настроение. Опыт начала новой жизни со вторника у меня уже был. Пятнадцать лет назад в апреле моя опытная врач сказала:

– Одиннадцатого, в понедельник, приезжай к нам в отделение рожать. Ждать больше некуда.

– Стимуляция? – лишь уточнила я.

– Да, ждать после 12 апреля будет уже опасно, – объяснила врач тоном, не допускающим никаких возражений.

– Но в понедельник у меня… – робко начала было я.

– Это не обсуждается, – отрезала врач.

Естественные роды не ожидались. Но понедельник, 11 апреля, меня совсем не устраивал: уже была назначена пара важных встреч. Однако строгого врача не впечатлили мои аргументы. Она лишь сердито погрозила мне пальцем и уже начала было заносить время моих предполагаемых родов в свою толстую записную книжечку. У меня оставался последний и самый весомый аргумент: