Лана Мейер - Танцы на стеклах. Книга 2

– Мы не в Йемене, – произносит Мэл едва слышно. Я холодно усмехаюсь, складывая руки на коленях в замок.

– Мы в Анмаре. Ты права, но здесь, до сих пор, правосудием управляет суд шариата. Могу сказать, что это тот же суд, что приговаривает девушек к Башне Смерти.

– Зачем ты мне рассказываешь о ваших садистских законах?

– Мне нужно чтобы ты понимала, что тебя ждет. Если ты снова решишь своевольничать.

– Отправь меня домой, и я не буду доставлять тебе неприятности.

– Ты их уже доставила. К тому же, ты забыла про тридцать миллионов, которые до сих пор не отработаны.

– Я их не брала! – в гневе кричит Мэл. Тяжело вздыхаю, качая головой.

– Сколько можно, melegim? Файлы ушли с твоего компьютера во время рабочего дня. Мы поссорились, и, возможно, ты хотела мне досадить. Но никакая обида не отменяет того, что компания потерпела убытки. Кто мне их возместит? А пошатнувшийся престиж корпорации? Эту коллекцию ждали многие модные дома и особенные клиенты. Я привез тебя сюда, проявил гостеприимство, и чем ты мне отплатила, Мэл?

– Гостеприимство? – возмущенно воскликнула Мэл. – Серьезно? Ты сам-то веришь в то, что говоришь?

– Конечно, – невозмутимо и уверенно, киваю я. – Посмотри на себя. Ты хорошо одета, накормлена, живешь на шикарной вилле на берегу Персидского залива. Многие мечтают о таком.

– И быть проданными в бордель? – глаза Мэл яростно сверкают, когда она делает шаг по направлению ко мне.

– Все просто, melegim, в борделе ты будешь отрабатывать свой долг, – небрежно пожимаю плечами.

– Это торговля людьми!

– У меня к тебе новое деловое предложение, Мэл. Но для того. чтобы принять правильное решение, я хочу, чтобы ты понесла заслуженное наказание. – показываю пальцем на гору битых стекол на ковре. – Станцуй для меня. И сделай это так же красиво и чувственно, как соблазняла меня неделю назад. Примени свои актерские таланты и порадуй меня. Может быть, я изменю свое решение.

– Нет, – в голубых глазах отражается ужас и неверие. – Ты не можешь просить о таком!

– Босыми ногами, Мэл.

– Джаред, это безумие…

– Джаред? Я же говорил, ты лицемерная сучка. Почему я должен испытывать к тебе жалость, Мэл? Ты разве жалела меня, когда рассекла мою грудную клетку осколком?

– Ты сам довел меня!

– Или танцуешь, или я отправлю тебя в бордель. Прямо сейчас. Выбор, по-моему, очень прост, – заявляю я на полном серьезе.

С наигранным равнодушием наблюдаю, как внутри Мэл происходит борьба. Она с ненавистью смотрит в мои глаза, кусая губы, и сжимая в кулаки свои маленькие ладошки. Она никуда не денется и сделает то, что я приказываю.

Я научу ее послушанию.

– Я передумал… Насчет платья. Хочу комплект с монетами. У тебя есть, я знаю. Переоденься и возвращайся, а я пока музыку включу. Какую ты предпочитаешь?

– Пошел к черту, Саадат, – сквозь зубы бросает мне Мэл, направляясь к гардеробной, и закрываясь внутри. Я встаю и подхожу к стереосистеме, выбирая музыку, под которую наяды обычно танцуют бэллиданс для меня и моих гостей. Сочетание флейты и звуков ритмичного барабанного ритма. Восточная музыка надоела мне, как и танцы живота, на которые я в свое время уже насмотрелся. Думаю, Мэл меня не удивит. Включаю, когда слышу звук открывающейся двери. Поворачиваясь, я наталкиваюсь на ее испепеляющий взгляд. В голубых полупрозрачных шелках, которые едва скрывают ее тело, Мелания выглядит в миллион раз круче чем пресловутая Шехерезада. Лиф, инструктированный драгоценными камнями, приподнимает ее грудь, и я судорожно сглатываю, изучая Мэл, словно незнакомку. Гребаное видение. Мой взгляд скользит по плоскому животу, и опускается еще ниже – к блестящему поясу, который слишком низко сидит на бедрах.

При каждом ее шаге монетки мелодично звенят, и я наблюдаю за ними, как завороженный, возвращаясь к стулу.

– Если мне не понравится, наказание не будет засчитано. А, значит, ты не искупишь свою вину, и я не отменю своего решения насчет гарема, – предупреждаю я на всякий случай. Мэл закрывает лицо вуалью, пронзая меня ледяным взглядом. Подходя к краю покрывала из переливающихся осколков, она почти не дышит, прежде чем поднять правую изящную ножку и встать прямо на стекла голой ступней.

Я наблюдаю за ее лицом, прекрасно зная, насколько это больно. Кожа ступней пронизана огромным количеством нервных окончаний. Это безумно больно, когда в нее впиваются десятки осколков одновременно. Незабываемое ощущение…

– Танцуй, – жестко приказываю я.