Эрика Фауст - Санта

– И ты… поэтому пустила меня в дом? – спросил он.

– Как это поэтому? – не поняла я.

– Ну, мы не знакомы, – объяснил он, – Ты приглашаешь меня в дом, предлагаешь мне еду, говоришь со мной, пьешь со мной.

– Ты не пьешь же, – возразила я.

– Конечно, – кивнул он, – Кто-то же должен будет уложить тебя спать, когда ты пойдешь выбрасывать в мусор оставшиеся вещи.

– Не выдумывай, – сказала я и удивленно увидела, что бокал с вином покачивается в моих руках. Кажется, я перебрала.

– Я пригласила тебя, – пояснила я, чувствуя, как язык немного заплетается и говорить мне становиться трудно, – Потому что ты выглядел потерянным. Никто не должен быть потерянным за десять дней до рождества. Это неправильно. Люди должны помогать друг другу. Вокруг и так полно всяких…

– Геев, – подсказал мне Джон, невозмутимо забирая бокал из моих рук.

– Да, – кивнула я, чувствуя, как комната начинает кружение, – Поэтому надо помогать. Я помогу тебе, ты поможешь кому-то еще, переведешь бабушку через дорогу, через реку, достанешь котенка с дерева, бабушка приютит котенка, польет дерево…

Мои мысли спутались, я почувствовала, как теряю равновесие и падаю куда-то, а потом плыву в большой и очень мягкой лодке. Лодка покачивается, мне тепло и очень уютно.

А потом наступила темнота.

Глава 3: Девять

дней до Рождества

Проснулась я с чувством глубочайшего в себе разочарования.

Я встала с дивана (хоть убей не помню, когда я ушла с кухни в комнату, и почему я не ушла в спальню), и увидела, что Джон спит прямо на полу за диваном, на крошечной декоративной диванной подушке, кутаясь в свою же куртку.

Кажется, парень все же бездомный. Или просто ушел из дома, потому что у него проблемы. Но, скорее всего, просто бездомный.

Хорошенькое время перед рождеством – просыпаюсь в ужасном похмелье, на полу спят бруклинские бездомные, в коридоре неразобранные коробки, как жить дальше – непонятно.

Потом я поняла, что по крайней мере опоздание на работу не входит в мои планы, потому отложила объяснения с Джоном на потом, совершила очень логичное действие – перешагнула через мирно спящего бездомного в моей комнате и, наскоро приняв душ, сбежала на работу.

Красть у меня все равно нечего, – рассудила я. А чтобы написать ему записку – нужно быть знакомыми дольше, чем пару часов.

Рабочий день пронесся с невероятной скоростью. Я накопила океан раздражения, глядя на счастливые лица коллег, которые обмениваются подарочными мелочами и вовсю обсуждают грядущее Рождество. Других тем для разговора, что ли нет?

Наконец моим мучениям пришел конец и рабочий день финишировал. Мне казалось, что самое трудное позади, но по пути домой (в свой новый дом, в свой новый необжитый дом) я окончательно пала духом. До рождества девять дней, мои родители уехали к тетушке, мои брат и сестра со своими половинками, моя лучшая подруга наконец счастлива (хоть что-то радостное), мой жених гей. Бывший жених. И во всем белом свете я никому не нужна. А в доме у меня спит бездомный.

Я сама стала той самой (вечно осуждаемой мной) неудачницей из рождественских мелодрам. Только вместо миллиардера на белоснежной яхте у меня гей изменник.

Просто идеально.

С этими мыслями я подошла к дому и … ничего. Я ожидала увидеть Дона с букетом роз и извинений, или на худой конец Джона. Но улица была пустынна.

На площадке в коридоре, в паре метров от моей двери стоял рослый детина в черном свитере и солнечных очках.

Вечером. Зимой. Подозрительный тип. В хорошем же райончике я сняла квартиру под Рождество.

Я поднялась в квартиру и обнаружила, что дверь закрыта, но не заперта. Я мысленно сказала пару ласковых в адрес бездомного. Как можно оставить квартиру с незапертой дверью. Хотя красть у меня нечего.

Да и не ждать же ему моего возвращения весь день. У бездомных же тоже есть какие-то свои дела. Чем занимаются бездомные? Меня даже бездомный не стал дожидаться. Насколько же я должна быть жалкой.

Я прошла к себе, обошла крошечную квартирку и обнаружила, что ничего не пропало. Обе «оставшиеся в живых» после моего вчерашнего буйства коробки, стояли на своих местах. Я легонько пнула картонный бок одной из них. Разбирать оставшиеся вещи не было никакого желания.

Через девять дней Рождество.

Я одна, совсем одна в пустой квартире, в компании двух полупустых картонных коробок, таких же пустых, как и моя жизнь.

Гоняя в голове такие грустные мысли, я провела около часа, и мне это надоело.