Кристина Азимут - Сирена. Морская страсть

– Не-ет…

Она {хотела} отдаться Денни, хотела, чтобы он продолжил. Чтобы взял её невинность, сделал своей… Около уха раздался тихий, довольный смешок, и одна рука переместилась в самый низ, к её раздвинутым ногам, а другая аккуратно собрала давно распущенные из причёски волосы Дженни.

– Вот и умница, милая, – выдохнул мужчина прямо в приоткрытые, дрожащие губы девушки. – Тебе будет совсем чуть-чуть больно…

Дженни лишь успела судорожно вздохнуть, ощутив неумолимое вторжение, что-то большое, твёрдое и горячее раздвигало упругие мышцы, проникая в неё всё глубже. Одна её часть заходилась от ликования, заставляя подаваться вперёд, навстречу {этому}, тогда как то, что осталось от юной невинной девушки сгорало от стыда и отчаяния. Она больше никогда не будет прежней, и не только в физическом смысле. Что-то менялось в Дженни, плавилось в огне порочного вожделения, опутывало невидимыми сетями странных, пугающих и волнующих эмоций… Палец Дэниела коснулся набухшего бугорка, нежно погладил, отчего Дженни снова тихо, протяжно застонала, раздвинув колени шире и чуть откинувшись назад.

Низ живота затопила жаркая истома, стянувшая внутренности в болезненный узел, между ног всё ныло и пылало.

– Такая узенькая, и горячая… – пробормотал Денни, продолжая бесстыдно ласкать её плоть, а в следующий момент Дженни тихо вскрикнула, широко раскрыв невидящие глаза.

Сильный рывок, и боль опалила вспышкой, заставив протестующе напрячься, девушка заёрзала, пытаясь отодвинуться, прекратить это. Однако рука Денни тут же обвилась вокруг талии, лишь крепче прижимая, не давая отстраниться.

– Ш-ш-ш, сейчас, милая, сейчас, – продолжал бормотать он, а проникновение не прекращалось, Дженни ощущала, как твёрдый ствол растягивает её, скользит дальше, глубже. – Просто расслабься…

Его ладонь надавила на поясницу девушки, заставив прогнуться, податься навстречу, и она не выдержала, протестующе всхлипнула, упёршись ладонями в плечи Денни. Но, конечно, без всякого результата – последовал лишь ещё один сильный толчок, отчего Дженни охнула, ослеплённая болезненной вспышкой… удовольствия? Странным образом боль смешалась с совсем другими эмоциями, неудобство между ног уже не причиняло неприятных ощущений. Наоборот, когда Денни подался назад, скользя внутри неё, принося облегчение вперемешку с непонятным недовольством, Дженни не сдержала протестующего возгласа. Она не понимала, что с ней происходит, от новых, ярких переживаний девушка совсем потерялась, захваченная жаркими, порочными желаниями.

Очередной довольный, хриплый смешок, и голос Денни около уха:

– Вот та-ак, Дженни, хорош-шо-о…

О, да, {очень} хорошо. Твёрдое внутри почти вышло из неё, оставив сосущую пустоту, требующую наполнения, и её тело больше не принадлежало Дженни. Оно мягко изогнулось, бёдра приглашающе раздвинулись шире и приподнялись, бесстыдно предлагая себя, и палец Денни, вернувшийся обратно и снова гладивший мокрые, нежные складочки, лишь усиливал эти ощущения. Терпкие, горячие, как вино с пряностями, они оставляли на языке лёгкую горчинку непристойности, но теперь Дженни жадно глотала их, захлёбываясь и не в силах насытиться. Внутри словно открылась бездонная тёмная воронка, засасывавшая всё глубже.

Между тем, Денни опять подался вперёд, на этот раз чуть быстрее, резче, и перед глазами девушки вспыхнули звёзды. Она тихо вскрикнула, вцепившись в его плечи, чувствуя, как твёрдое внутри врывается в неё до самого конца, на всю длину, до упора, вновь мешая удовольствие с болью. Напряжённые соски ныли от неудовлетворённости, жаждая ласки, и Дженни мимолётно пожалела, что у Дэниела всего две руки… Одна подхватила её под попку, приподнимая так, что проникновение стало глубже и сильнее, а вторая нежила скользкий, трепещущий кусочек плоти, где сейчас сосредоточились все её откровенные желания. Скромной, воспитанной леди Дженни не стало, вместо неё остались лишь инстинкты и страсть, жаркая и безбрежная, как океан лавы. Девушка легко подхватила рваный ритм, послушно приподнимая бёдра и впуская в себя твёрдый ствол, она задыхалась от рвущихся из груди низких, хриплых стонов. Её ногти царапали плечи и спину Денни, а пересохшие губы требовательно шептали:

– Ещё… Сильнее… О, боже, да-да-да, да-а!..

Это было тёмное сумасшествие, хмельное и порочное, и оно нравилось ей с каждым мгновением всё сильнее. Дженни откровенно прижималась к ласкающей руке, тёрлась нывшими сосками о грудь Дэниела, вытягивалась в струнку, чувствуя, как растёт внутри знакомое напряжение. О да, она хотела снова разлететься на куски, перестать существовать и утонуть в бесконечном море наслаждения, и этот миг стремительно приближался… Пока внезапно в каюте не стало светлее, а откуда-то словно издалека до затуманенного сознания Дженни не донёсся смутно знакомый, весёлый голос: