Анастасия Колмогорова - Никому не говори!

Но в этот раз он другой. Да, такой же грубый и властный, но почему-то медлит, будто смакуя происходящее. Кусает мои губы, оттягивая их, и тут же снова целует. От него пахнет шампунем, пивом, водкой и сигаретами, и… Чёрт возьми, меня уносит от смеси этих запахов! От его близости! От его губ! Я царапаю ему спину, сжимаю бёдрами талию и трусь об него как кошка во время течки. Как же я хочу его. Плевать на глупые чувства, кому они нужны? Мне нужен такой мужчина, хотя бы для личной коллекции, чтобы потом не жалеть, что упустила такой шанс. Наверное, это не правильные мысли, но Слава дала понять, что на большее я рассчитывать не могу при любом раскладе.

Антон спускается мне на шею, прокладывает дорожку к груди и всасывает мой сосок, а я выгибаюсь под ним, прижимая его голову к себе. Как это приятно! А его руки на мне? Они сминают до красных пятен мне бёдра и грудь, а пальцы оставляют полосы после себя. Боже. Только не останавливайся! Прошу! Только не останавливайся! Я готова это кричать, когда он с чмоканьем оставляет один мой сосок в покое, но принимается за второй. Они набухли и стали больше, а Захаров всё продолжает и продолжает издеваться надо мной. Опускает руку ниже и щипает клитор так, что звёздочки сыплются по всему телу, а после двигает пальцами, растирая кожу. Я кончаю в сильных судорогах, но экстаз длится недолго, уступая место новому возбуждению. Пугаюсь, что он опять встанет и уйдёт, но Захаров опускается ртом ниже и накрывает языком промежность, всасывая мои соки, покусывая горошину и вылизывая всё, до чего может дотянуться его горячий язык, который проходится вдоль и входит во влагалище, но этого так мало! Я стону от чувства недостатка и потянула его волосы ко мне, но он лишь мотнул головой, скидывая мои пальцы, и садиться, чтобы развязать пояс банного халата, снять с меня его и потянуть к себе на колени за талию.

Его губы солёные от меня, а на члене поместились бы три мои ладошки. Два этих факта буквально взрывают мне мозг. Я уже не могу терпеть. Он нужен мне.

– Антош… хватит…

Он кусает мою нижнюю губу, оттягивая её, и до боли сжимает ягодицы, заставляя молчать.

– Заткнись, Фризер. Пожалуйста, заткнись.

И я бы, наверное, обиделась, но с этими словами он резко насаживает меня на себя, и я утопаю в чувстве наполненности им и кайфа. Я поднимаюсь на руках и сама приподнимаюсь на нём так же медленно, как он выходил из меня сегодня, и опускаюсь так же быстро и резко, как и он. Захаров вздрагивает и со стоном целует мне шею. Господи, как мне нравится этот звук! Как я тащусь от этого мужчины! Я двигаюсь на нём в том же ритме, но чувство, что этого недостаточно не покидает меня. Любишь делать больно, Захаров, а что если причинить её тебе?

Я впиваюсь ногтями в его спину, оставляя довольно глубокие раны ногтями, но кажется зря. Всё его тело охватывает дрожь, и я снова слышу стон, полный удовольствия, а после…

– Сука! – выматерился он сквозь зубы и швырнул меня на кровать. Он перехватил руки у меня над головой и до резкой боли сжал в кулаке половые губы, дёрнув при этом. – Больше не смей так делать, ты поняла?

Я кивнула, понимая, что действительно переборщила – под ногтями была его кожа и кровь. Думала, что сейчас он точно уйдёт от меня, снова оставив голодной, но вместо этого он входит, но медленно, смотря мне в глаза, и замирает. Гладит ладонью по ягодицам, очерчивает талию, сжимает грудь, которая не помещается в его руке, и останавливается на моей щеке. Большой палец проминает мне губы, раскрывая рот, и входит внутрь. Я сосу его и чувствую, как дёргается его член во мне.

– Как же ты прекрасна.

Меня чуть не разорвало от счастья и понимания, что я нравлюсь ему. Что это не просто трах, чтобы доказать что-то. Он здесь, потому что его влечёт ко мне так же, как и меня к нему.

– Отпусти меня, – шепчу, желая, чтобы не отпускал никогда. Чтобы заковал своими наручниками и держал в плену всю оставшуюся жизнь. – Я покажу, что могу быть ещё и способной, отпусти, Антош.

Он освобождает мне лишь одну кисть, и я ложу её ему на щеку. Покрыта дневной щетиной, слегка колется, но так приятно. Я целую его губы, на которых вкус моего тела, надавливаю собой, чтобы лёг на спину и сажусь сверху. Снова целую его губы и опускаюсь по подбородку на шею, грудь, обвожу языком соски. У меня было не так уж и много мужчин. С каждым из них я состояла в отношениях. Но никто из них не был таким же зрелым, как Антон. Я дико нервничала, боясь опростоволоситься, потому что никому ещё не делала того, что хотела сделать для него.