Наталья Шагаева - Покровитель

– Не просто, а с условием, если ты устроишь меня в постели, и будешь соблюдать правила, которые я озвучу немного позже вне стен этого здания. А сейчас свободна! Возьми отгул, пока твое положение подвешено. Подумай, насколько велики твои проблемы и насколько ты хочешь их решить. Дашь мне ответ завтра вечером за ужином.

– А… Эм…, – Елена сглатывает, теряя дар речи.

– А если откажешься, пиши заявление и до свидания. Все, у меня встреча. Покинь кабинет! – Грубо? Жестко? Нечестно?! Да! Может быть, не спорю. Я просто хочу получить желаемое и у меня нет времени на лишние разговоры и ухаживания за женщиной. Подхватываю Елену за предплечья и подталкиваю к двери.

– Я пишу заявление! – выходя из ступора, заявляет она. – Я не шлюха и не продаюсь!

– Не принимай поспешных решений. Адрес ресторана скину завтра сообщением, – спокойно говорю я, выставляя ее за дверь. … Сажусь за стол, и нажимаю кнопку селектора. – Начальника фин.отдела ко мне – немедленно! И пусть прихватит личное дело женщины, которая только что была у меня!

Елена

Пью с мамой чай, рассказываю о препаратах, которые забирала из аптеки, и о том, как молоденький провизор чуть не перепутал наш препарат с другим. Киваю на ее возмущения, а самой выть хочется. Но истерика происходит где-то внутри меня, на лицо я надела маску повседневности. Сделала матери укол и ей сразу стало заметно легче, даже настроение изменилось. И как мне сказать ей, что, возможно, в следующем месяце нам придется выбирать между уколами и жильем или выбора вообще не будет.

Заявление я все-таки написала. Так гадко на душе от понимания, что все в нашем мире упирается в деньги, похоть, секс и никакой справедливости. Какого черта я поперлась к главе компании?! Неприятный тип, высокомерный, в глазах превосходство, что-то темное и пугающее, кажется, он смотрит в душу и выворачивает ее наизнанку. Мне с первого взгляда захотелось сбежать из его кабинета, стало не по себе в этом огромном холодном кабинете. Несмотря на то что помещение было довольно просторным, и панорамные окна добавляли пространства, от волнения спирало дыхание и казалось, что стены давят. Не знаю, что не так с этим мужчиной. Аронов холеный, ухоженный, в дорогом костюме, до блеска начищенных туфлях и четко очерченной щетиной. Да, у него есть шрам на щеке, которого почти не видно, и он совсем не портит внешности, наоборот добавляет брутальности. От него исходит аура опасности, что-то внутри подсказывает бежать от этого дьявола, как можно дальше и без оглядки. Я слышала о таких людях, которые пугали, отталкивали с первого взгляда, но никогда с такими не сталкивалась.

Выставила себя полной дурой, стояла, что-то доказывала, надеясь на справедливость, чувствуя, как хищные глаза скользят по моему телу. Он явно думал о чем угодно, только не о том, что я пытаюсь ему донести. Аронову было вообще плевать. Как же стыдно было рассказывать холеному сытому ублюдку о своих невзгодах. Но я думала не о себе, я готова была унижаться ради этой долбанной работы. Но становиться шлюхой – никогда. Мне кажется, он вообще издевался надо мной этим заявлением – стать его любовницей. Никогда не поверю, что такой мужик нуждается в любовницах! Видимо, Аронову было просто скучно, а тут я нарисовалась. Люди всегда на кого-то надеются – на врачей, на власть, на полицию – всем кажется, что, если обратишься к нужным людям, сразу станет легче и тебе помогут. Нет! Не станет! Вы никому не нужны!

Оставляю маму с Андрюшкой смотреть телевизор, а сама иду на кухню, делая вид, что убираю чашки и думаю, что делать. Безвыходных ситуаций не бывает. Рекомендаций мне, конечно, уже никто не даст, благо хоть уволилась не по статье. Оставляю чашки в раковине, облокачиваюсь на столешницу, смотрю на вечно капающий кран и никак не могу придумать, что делать дальше. Полная безысходность. Даже если случится чудо и в ближайшие дни я найду работу – прежней зарплаты уже не будет… две недели испытательный срок, не всегда оплачиваемый, потом ждать зарплату, придется занимать на ипотеку и прочие нужды. А как отдавать долги?

Злюсь, не знаю на кого. На начальника, на Аронова, на весь мир и суку-судьбу. Тру лицо руками, начиная нервно мыть посуду. Из полного отчаянья меня кидает в ярость на этот мир! В кармане домашних брюк вибрирует телефон, и я спешу ответить на звонок, поскольку звонит Кристина.

– Слушай, ты что будешь мартини или вино? – задумчиво спрашивает она, будто выбирая.