Ева Ночь - Тот, кто меня купил

– Надумаэш вэрнуться – прыхади, – трёт лысину Гена Падлыч. Не такой уж он и мудак на самом деле. Жадноватый немного – это есть. А так вполне терпимый. И зарплату вовремя платил. И при всей своей скуповатости, за каждую мелочь не вычитывал. За чашки там разбитые, к примеру. Если случайно и одноразово. В общем, смотрю я на этого грузинского испанца и грустно мне. Оставляю позади отрезок жизни. И греет сердце мне его предложение. – Знаишь, всяко-разно бываит, – пытается он философствовать, переминаясь с ноги на ногу.

– Спасибо, Геннадий Павлович.

Мне хочется поцеловать его в щёку, но я сдерживаюсь. Проявлять чувства – это не ко мне. Как только даёшь слабину – сразу становишься слабым и зависимым. А иногда – чем-то и обязанным.

Жених смотрит на меня пристально. И ощущение, что я бедная родственница, навязавшаяся на его голову. Но по лицу ничего не прочесть. Он молча встаёт, забирает у меня пакет с вещами и, не оборачиваясь, идёт к выходу. Друг его сидит, развалившись, за столом. Синица обслуживает клиента. По всей видимости, пришла пора остаться один на один.

Мы садимся в машину. Водитель, ну, конечно. Жених присаживается рядом. Видимо, для более тесного знакомства. Мне становится не по себе. А вдруг он сейчас захочет моего белого тела, извращенец хренов?

Но он не посягает. Сидит на приличном расстоянии, изучает и моё лицо, и мою реакцию. Что ж, истерик катать не буду. Кажется, я всё же решила, что пройду этот идиотизм до конца. И даже приготовилась к не очень хорошим последствиям. Ну, буквально вчера я сказала себе, что потеря девственности – это никакая не катастрофа. И рано или поздно все девушки проходят через это. И не все – по любви.

– Выкинь всякие глупости из головы, – голос мужчины звучит резко и громко. Я пытаюсь сдержаться, но вздрагиваю от неожиданности. Понимаю: мысли читать ещё не научились, но он настолько уверен в себе, что я бы не удивилась даже. – Всё, что тебе нужно, – слушаться меня. И будет меньше проблем. Никто не собирается тебя насиловать. У тебя одна-единственная миссия – быть женой. Это не так уж и много. И девушки глупее тебя прекрасно справились бы с этой задачей.

– Надо было тогда искать поглупее, – улыбаюсь, понимая, что поплачусь за своеволие и попытку возражать.

– Я нашёл то, что мне подходит. Начнём с простого. Назови меня по имени.

– Эдгар, – послушно произношу его имя. Он не очень похож на иностранца. А может, и похож. Очень ухоженный, весь из себя. У него красивый лоб – великолепной лепки. А ещё виски – я их и в самый первый день заметила. Сейчас, в полумраке, не видно, но они у него припорошены изморозью. Почти незаметно на светлых волосах, но я помню. И мне это понравилось тогда.

– Скажи любую фразу, назвав меня по имени и обращаясь на «ты», – продолжает ставить барьеры Командор.

– Эдгар, ты же купишь мне норковое манто? – хлопаю глазками, как дурочка. Ну, не могу я сдержаться, чтобы не похохмить, пока есть возможность.

Он на секунду замирает, ощупывая моё лицо рентгеновским взглядом.

– Конечно, куплю, дорогая. И ты обязательно наденешь его на благотворительный бал. Правда, сейчас лето, и с тебя сто потов сойдёт, а ещё все будут пялиться на тебя, как на новогоднюю ёлку. Но главное же результат? Я, наверное, подарю тебе не манто, а шубу в пол. Богаче. Красивее. Эпатажнее. И всем будет понятно, что Гинц обожает свою молодую жену.

Издевается. Ну, ладно.

– Главное, чтобы другим было понятно, что ты меня любишь? – кажется, я нащупываю верный ответ. – Ты знаешь, дорогой, шуба – это пошло, вчерашний день. А манто – изысканно и элегантно. Но про бриллианты не забудь, пожалуйста. Да покрупнее, будь добр. А то никто не поймёт тебя, если ты своё самое главное сокровище упакуешь хуже, чем оно того достойно.

– Настоящему бриллианту не нужна конкуренция. А то не ровен час затмят истинную красоту и огранку.

– Ты не прав, дорогой: оттенят и подчеркнут достоинства. Тут главное правильно подать.

Он снова на секунду останавливается.

– Браво. Урок адаптации пройден. Думаю, тебе не составит труда и дальше говорить мне «ты» и называть по имени.

– Нет, конечно, Эдгар, это несложно, – побольше покладистости в голосе.

– И вот такой тон больше подходит. Сарказм отключаем. Язвительность тоже. Милая, чистая, доверчивая лань.

– Не пойдёт, – возражаю спокойно и доброжелательно.

Он вопросов не задаёт, смотрит лишь колюче и вопросительно. Придётся пояснить, чтобы понял.

– Лань весит около шестидесяти килограмм. А я – слегка за пятьдесят. Десять килограмм набирать ради того, чтобы походить на лань, я не собираюсь.