Кейт Ринка - Твоя любимая девочка

– Привет, Полин, – сказал Коля, сразу заходя в квартиру, без приглашения. – У тебя пять минут, чтобы собраться и поехать со мной. Все объясню по дороге.

– Что случилось? А где Илья?

– Время, Полин, быстрее.

В этот момент я запаниковала. Начала метаться по квартире, собираясь практически на ходу. В коридоре схватила сумку и выбежала за Колей.

– Так что случилось? – спросила его в спину.

Но он снова проигнорировал, выпустил из подъезда и придержал дверь своей машины, поторапливая внутрь. И только тогда начал говорить хоть что-то, выруливая на дорогу.

– Короче. Наш Илья попал в плохую ситуацию.

Я вся онемела, хотя и без этого уже была на пороге истерики.

– Да что случилось?!

– Успокойся и послушай меня очень внимательно. Сейчас мы поедем к одному человеку, который задаст тебе несколько вопросов.

– И?

– И ты расскажешь ему все, что знаешь.

– Что знаю, Коля?! Я же ничего не знаю!

– Так, я сказал, успокойся, – вдруг очень грубо одернул он. – Просто поговори с ним, хорошо? Это все, что от тебя требуется.

Что я могла тут сделать? Только кивнула в знак согласия, закусывая губу, чтобы не зареветь. Мой Илюша попал в беду, и если я могу как-то помочь, то обязательно это сделаю.

***

Когда мы заехали на территорию жилого участка, во мне проснулось крайнее любопытство вперемешку со страхом. Потому что зеленые лужайки с идеально выстриженным газоном, подсвеченные декоративные деревья и пестрые клумбы подводили прямиком к шикарному двухэтажному особняку, в котором светилось лишь пара окон. Да еще у входа встречали суровые мужчины в черных джинсах и рубашках, двое. Один из них даже открыл мне дверь машины и подал руку, чтобы помочь выйти.

– Прошу в дом, – почти скомандовал он же.

А я мало того, что еле выкарабкалась из авто, так еще с трудом могла передвигать непослушными ногами. И руки тряслись, как у ненормальной. Потому что совершенно ничего не понимала.

– Коль, – как-то жалобно позвала я друга в надежде на его поддержку.

Но тот безразлично ответил:

– Иди, тебя проводят. Сумку только свою оставь мне. Потом верну.

– А Илья там? – тогда спросила, чтобы получить хоть каплю уверенности.

– Да… – ответил он, забирая мои вещи, и следом прожевал: – Где-то там.

Но даже такой ответ придал мне немного смелости. И я шагнула внутрь дома. Первое, что бросилось в глаза – здесь было просторно и слишком дорого. А еще холодно и бездушно, будто не жилой дом, а какое-то заведение – театр, библиотека, галерея. Под ногами голая плитка, пустые стены, пустой столик у подножья лестницы и тусклый свет. Меня проводили на второй этаж и пропустили в комнату, где никто не ждал. Сразу стало понятно, что это чей-то кабинет, причем с крайне тусклым освещением для ночного времени суток. Напротив высоких окон с плотными шторами стоял письменный стол, на котором находился закрытый ноутбук, всякая канцелярия и статуэтка обнаженной нимфы. Из самого окна первым делом в глаза бросалась статуя какой-то женщины, во весь рост. Стояла там в длинном платье, глядя куда-то в сторону, гордая и красивая. Был здесь и шкаф с книгами, бар с алкоголем и небольшой диванчик. А все книги преимущественно военной и оружейной тематики. Даже на одной из стен под стеклом висело какое-то огнестрельное оружие, будто чем-то памятное.

Но как бы я не старалась отвлечься на окружающую обстановку, нервы все равно вот-вот были готовы сдать. Я хотела видеть Илью. А еще наконец-то узнать, что именно происходит. И что вообще здесь делаю. Так через десять минут бесконечного ожидания я решила высунуться в коридор, но дверь оказалась запертой, а на мои крики и стуки даже никто не среагировал. Вдруг стало как-то совсем страшно, вот так ощущать себя в ловушке и в каком-то неведении, в чужом и чуждом мне месте, посреди ночи, одна. И ведь даже позвонить было не с чего, да и некому. Я плохо сходилась с людьми и всегда старалась держаться ото всех на расстоянии. У меня был только Илья, который не спешил ко мне навстречу, хотя находился «где-то тут». И когда вдруг открылась дверь, в комнату опять же зашел совсем не он.

От неожиданности и страха у меня невольно сперло дыхание. Потому что напротив стоял высокий и широкоплечий мужчины в черной футболке и темных штанах, заправленные в грубые ботинки. И короткие волосы у него тоже были темные. Он оглядел меня с головы до ног. И уже совсем стало жутко не просто от его тяжелого взгляда, а от самих глаз, которые существенно различались – левый был мутным, словно выгорел.